– Итак. А теперь, аль… – зачем-то сделал он акцент именно на первой части моего имени. Правда, судя по звучанию, слово это означало нечто иное, не имя. – Поговорим серьёзно.

Я кивнул и повторил его манёвр, усевшись в точно такую же позу. Где-то я слышал, что похожая поза может вызвать доверие у собеседника.

– Где ты взял этот сван? – спросил мужчина, кивнув на мою рубашку. Я рефлекторно глянул вниз. Значит, эта распашонка называется «сван».

– Она была на мне, когда я проснулся в овраге некоторое время назад, – пояснил я, решив, что в этом вопросе нет ничего страшного.

– Ты был ранен?

– Да, – не стал отпираться я. – Но моя рана уже зажила.

– А как ты попал в тот овраг, ты помнишь? – поинтересовался он, поглядывая на меня с явным интересом. При этом мне показалось, что его интонации немного смягчились. Звучали они как-то… вкрадчиво, что ли.

Это меня слегка напрягло. Сам я таким тоном говорил со своим сыном, когда точно знал, что он в чём-то виноват, но хотел, чтобы тот признался в своих делишках сам. Таким образом я давал понять, что кое-что о нём знаю, а вот что именно, он должен был рассказать мне сам. Чаще всего срабатывало: сын начинал колоться, иногда признаваясь даже в том, о чём я слыхом не слыхивал.

– Не помню, – ответил я настороженно. Конечно, мне казалось, что от оврага я ушёл далеко, но мало ли кто эти люди. Вдруг это те самые, которые убили людей из оврага. Впрочем, если бы это было так, то меня тоже давно убили бы. Хотя кто знает: может, им интересно, каким это таким образом я сумел не только выбраться из оврага, но и добраться сюда. – Очнулся, а кругом мертвецы. У них тоже были такие… сваны. Кое-как выполз, а потом бродил по лесу, пока вчера не наткнулся на эту деревню. Решил переночевать, а тут вы.

– Всё с тобой ясно, – прогудел предводитель, хлопнув рукой по колену. – Сван – это погребальное одеяние. Оно есть у каждого человека. Это ты помнишь? Нет? Так вот, после того, как человек умирает, его переодевают в сван. Видимо, те, кто сбросил тебя в овраг, посчитали, что ты умер. Может быть, так и было, раз Отец отнял твою память. Что думаешь делать теперь?

– Я… – запнулся, не находя ответа вот так сразу. Я и не думал о том, что делать дальше. Приоритетом было выжить. Пока ничего хорошего не происходило. В этот момент мой живот очень красноречиво дал понять, что в него нужно хоть что-нибудь закинуть. – Я бы поел.

Предводитель замер удивлённо, а потом хрипло рассмеялся.

– Идём, покормят тебя, – сказал он, поднимаясь на ноги.

В этот момент дверь открылась, и вошёл Браир с какими-то тряпками в руках.

– Оденься, – мужчина кивнул на одежду и вышел.

– Ну что, Сандар, повезло тебе, что воитель наш жалостлив? – со смешком спросил Браир, отдавая мне одежду. При этом он смотрел на меня с каким-то злым весельем, что ли. Его явно что-то крайне забавляло.

Поглядев на него с подозрением, я не стал далеко убирать палку. Пусть я, может быть, ничего не успею сделать, но это придавало мне немного уверенности. Этот Браир меня напрягал: было в нём что-то неприятное.

Оглядев щедро предложенное, я подметил несколько особенностей. Первое: ткани, из которых была сшита одежда, не отличались мягкостью. Второе: шилось явно вручную, причём не слишком-то искусно. Третье: все вещи были мне велики, а значит, принадлежали кому-то заметно крупнее. И четвёртое: никаких ярких цветов, всё коричневое и серое. Я уверен, что именно так одевались мои далёкие предки. Не скажу, что был отменным историком, но всякие исторические фильмы смотрел.

Сапоги, сшитые из кожи, тоже были большими. Именно поэтому я разорвал свою рубаху (она и так уже напоминала лохмотья) и обмотал ноги сильнее. Стало немного лучше.

Затянув пояс туже, я выпрямился, ощущая себя наконец человеком, а не доисторическим Маугли. И пусть одежда была не слишком удобной, грубой, и при долгой ходьбе, наверное, натирала, но это гораздо лучше, чем простая распашонка, являющаяся, как оказалось, погребальным одеянием.

– Готов, аль? – хмыкнул Браир, и я отчётливо услышал в этом смешке какое-то злорадство.

– Почему аль? – спросил я, кивнув.

Поглядев на палку, я с некоторым сомнением решил оставить её. Думаю, можно в благодарность проявить немного доверия. Всё-таки эти люди дали мне одежду, хотя могли бы сделать вид, что меня не существует, или попросту убить. Наверное, я должен быть благодарным за такую щедрость: не думаю, что в этом месте, где бы оно ни было, так просто делать одежду или те же сапоги.

Браир поглядел на меня с удивлением.

– Сам же назвался алем, – отозвался он. – И этого не помнишь, что ли? – спросил он, посматривая на меня с интересом.

– Нет, – я покачал головой. – Просто помню, что меня так всегда называли.

– Неужели? – хмыкнул Браир. – Если ты говоришь правду, значит, тебя каким-то ветром занесло сюда из Хейскаля. Не подскажешь, как у тебя это получилось, учитывая, что нас от Хейскаля отделяет не только земля, но ещё и море? Приплыл? – снова хохотнул он, смешливо глянув на меня, но заметив, что я не смеюсь, продолжил: – Аль – это обращение к молодому благородному. Когда ребёнок вырастает, становится алом. Вот пройдёт пара лет – сможешь представляться как ал Сандар. К благородной женщине там обращаются «аля», независимо от возраста. Мудрёно и, как по мне, совсем ни к чему. Но знаешь, что я тебе скажу?

– Что? – спросил я заинтересованно, подумав, что позже надо будет узнать более подробно обо всём этом.

– А то, что ты на благородного ну никак не тянешь, – неприятно расхохотался Браир. – Заморыш, это да, но никак не благородный. Надо же, придумал тоже – аль! Благородные хейскальцы берегут своих детей пуще собственных глаз. Их и не видел никто. А тут ты и целый а-а-аль, – засмеялся он пуще прежнего, заставив меня скривиться.

Я мстительно наступил Браиру на ногу, но это его почему-то только ещё больше развеселило. Он попытался поймать меня, но я увернулся. Вскоре воин успокоился, погрозил мне за выходку кулаком, но более ничего предпринимать не стал.

Когда мы вышли на улицу, я внимательно огляделся. Было такое ощущение, что весь отряд (или что это такое?) собрался именно около дома, в котором я решил переночевать. Мужчины разного возраста, начиная от мальчишек вроде меня и заканчивая двумя вполне взрослыми, почти старыми мужчинами, занимались своими делами. Женщин я не заметил. Оказалось, что их здесь нет. Судя по всему, сейчас в этой деревне располагалось что-то вроде походного лагеря.

Я нахмурился. Как-то не походили эти люди на тех, кто просто вышел погулять и отдохнуть на свежем воздухе. Больше всего это напоминало некий военный средневековый отряд, который направляется куда-то с определённой миссией. Скопление воинов всегда означает, что где-то рядом идёт война или хотя бы небольшая стычка. Не совсем понятно, правда, чего это они решили разбить лагерь с утра пораньше.