— И дядя Петир тебя спросит: «Ну, что, мой милый Роберт, ты выучил имена всех своих знаменосцев?», а ты скажешь: «Фу, я не хочу учить!», а он скажет: «Как же ты тогда поедешь с нами в большое путешествие по Долине?»

— В какое путешествие, Бриенна? Ты меня разыгрываешь? — Глаза Роберта от изумления стали ещё больше.

— Нет, мой лорд, — сказала она с тёплой улыбкой. — Твои родители уже несколько дней обсуждают эту поездку. Они хотят провезти тебя по всей Долине до самого Чаячьего города. Твоя леди-мать решила, что тебе пора начать вылетать из Гнезда, пора увидеть свою землю и своих людей.

— Это правда? А когда? Ты не знаешь? — Голос Роберта дрожал от возбуждения. — Я хочу сам спросить у матушки… хочу спросить у дяди Петира… прямо сейчас хочу! Пожалуйста, побежали, Бриенна! Побежали спросим!

— Ну, хорошо, доучим завтра… — Она прищурилась и вдруг выпалила: — А теперь догоняй! Поймай меня!

Она сорвалась с места и побежала к замку, и Роберт, смеясь, бросился за ней, пытаясь ухватить за руку или край поддоспешника. Они пронеслись по анфиладе приёмных покоев. Затем, топая, словно пони, миновали центральную залу и толкнули тяжёлый створ Великого чертога. И замерли.

Лиза и Петир боролись около распахнутой настежь Лунной двери, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Растрёпанная, в порванном платье, Лиза тягала мужа за волосы, а он, взлохмаченный, с глубокой царапиной на щеке, душил её тонким шёлковым шарфом. Роберт завизжал. Лиза отпустила Петира и толкнула его в грудь, и в тот же самый миг он отпихнул её от себя с такой силой, что она не удержалась и упала.

— Мама!

— Миледи!

Роберт и Бриенна закричали одновременно. И одновременно кинулись к Лунной двери.

Летящее вниз тело уже виднелось лишь тёмной точкой. Лёгкий шарф, удерживаемый потоком воздуха, на несколько мгновений завис над жуткой пропастью, потом вздулся парусом и понёсся вдаль.

Лиза застонала и открыла глаза. Полумрак в комнате рассеивался канделябром с тремя свечами, выхватывая из темноты большую кровать с раздвинутым, несмотря на прохладу, пологом. У окна Бриенна рассматривала стоящую в глубокой нише чашу в виде сокола из цельного куска тёмно-синего, почти чёрного лунного камня, и непроизвольно растирала озябшие пальцы. Она никогда не видела лунный камень такого необычного цвета — в скудном свете сокол мерцал, притягивая к себе взгляд.

Услышав стон, Бриенна поспешно подошла к кровати.

— Я позову мейстера Лерана, — сказала она.

— Пить… — прошептала Лиза. — Что случилось? Где я?

— В своих покоях. — Бриенна вернулась к столу и налила из кувшина вина в бокал, разбавила водой и затем поднесла Лизе. — Вы сильно расшибли голову о каменную скамейку, когда упали. Мейстер наказал звать его сразу, как вы очнётесь.

— Петир… — выдохнула Лиза в перерыве между жадными глотками.

— Он… — Бриенна запнулась. — Сир Марвин отправил вниз стражников. Они поднимут останки, чтобы вы могли похоронить его.

Бокал упал на постель, и остатки вина пролились на одеяло. Лиза закрыла глаза и заплакала.

— Вы не виноваты, — подняв бокал, сказала Бриенна. — Не казните себя. Вы с лордом Бейлишем оттолкнули друг друга оба разом… внезапно. Я видела, вы не хотели…

Сдавленный смешок заставил её вздрогнуть.

— Ещё как хотела, — прошипела Лиза и открыла покрасневшие глаза. В них сверкала такая ненависть, что Бриенна отпрянула.

— Вы расстроены и не понимаете, что говорите, — пробормотала она. — Мейстер предупредил, что такое может случиться.

— Это он, Бриенна, — не слушая, всхлипнула Лиза. — Это ему служил мейстер Колемон. — Её губы изогнулись, задрожали, рыдания сдавленными толчками рвали горло, и казалось, будто она кашляет.

— Этого не может быть, — прошептала потрясённая Бриенна. — Лорд Бейлиш всегда так хорошо ладил с Робертом.

Лиза кивнула — Петир и раньше был внимательным к Роберту, охотно играл с ним, никогда не приходил в их дом без подарков. Только ему удавалось развеселить угрюмого и плаксивого мальчика. Только он смог утешить растерянную вдову, деля с ней горе и ложе.

— Я могла бы догадаться раньше, если бы думала головой, а не… — Лиза закрыла лицо ладонями, и несколько минут Бриенна слышала лишь горестный плач. — Но как же я была рада, что стала его женой!

Её заветная мечта почти сбылась: она получила мужчину, которого любила с самой юности, и наконец-то могла утереть нос старшей сестре, пусть той уже и не было в живых. Они с Петиром тихо жили бы рядом с Робертом, помогали ему советами, любили друг друга и рожали детей. Много детей — больше, чем у Кэт с Недом. И стали бы очень счастливыми — счастливее, чем когда-то была Кэт со своим гордецом-мужем.

— Я понесла. — Лиза положила руки на живот, и её передёрнуло.

Когда она сказала об этом Петиру, тот очень обрадовался — схватил её в объятия и закружил по зале. И стал рассказывать, как они будут управлять Долиной вместе, пока их малыш не подрастёт. Они дадут ему её имя — Аррен, — и он станет правителем Долины, Хранителем Востока. Но Лиза на это лишь рассмеялась. Ведь Долиной Аррен мог править только настоящий Аррен — по имени и крови. Как Джон, как Роберт, как будет потом сын Роберта. «Но Роберт не в себе, — возразил ей Петир. — Ему уже не помочь».

Совета Бриндена Талли Лиза не послушалась и поделилась с мужем своей бедой и страхами. И тот поклялся, что они отыщут негодяя, подославшего к Роберту Колемона. Но в тот радостный день в Большом чертоге, когда они обсуждали будущее их общего ещё нерождённого ребёнка, пелена спала с её глаз. «Это ты, — сказала она мужу, сама не до конца веря в то, что говорит. — Это же ты привёл его к нам… в Королевской Гавани… много лет назад. Сказал, что мейстер молодой, но очень умелый и знающий».

Конечно, Петир всё отрицал. Он умел был убедительным. Говорил, что, скорее всего, это Уэйнвуды или Хардинги, ведь если Роберт умрёт, то хозяином Долины станет Гаррольд. Не зря же его называют наследником. Но разрозненные кусочки в голове Лизы возникали один за другим, неумолимо складываясь в цельную картинку. Джон заболел почти сразу после появления в их доме умелого мейстера. Который лечил своего хозяина, но тому становилось лишь хуже. И даже Великий мейстер Пицель не смог ничего сделать. А Роберта сотрясала в припадках неведомая болезнь, лишая сил и рассудка, но не жизни, ведь тогда титул лорда Долины действительно бы перешёл к его наследнику — Гаррольду Хардингу. И ещё был до смерти перепуганный мейстер. Он знал, что в замок вскоре приедет лорд Бейлиш. «Колемон боялся тебя, — сказала она Петиру. — Не Уэйнвудов, не Хардингов. Он боялся тебя. Знал, что когда ты приедешь, ему всё равно не жить!»

Быть может, если бы любовь к Петиру не застила ей разум, если бы она не была так занята делами Орлиного Гнезда, проблемами с рудниками и горцами, продажей стали, усилением армии, если бы проводила с сыном больше времени, то сама заметила бы странность в его болезни. Быть может, если бы Петир, убив Джона, не тронул Роберта, у неё в тот день не потемнело бы в глазах, и она бы не бросилась на когда-то любимого мужчину с кулаками, желая одного — скинуть его в Лунную дверь.