Бородатый снял очки и посмотрел на нее в упор. У него оказались небольшие светло-карие глаза, черные короткие ресницы и густые насупленные брови. И суровый нос – такие носы, кажется, принято называть породистыми.

Без очков он выглядел моложе – ему и тридцати, наверное, нет. Но кто его знает с этой бородой. И что за удовольствие мужчинам таскать на лице мочалку!

Впрочем, мочалкой его растительность назвать было нельзя – борода была густая, ухоженная и очень черная.

Алёна отвернулась к окну и сделала вид, что поглощена полями с желтой пшеницей. От испуга она забыла хорошие манеры и растерялась так, что даже не догадалась поблагодарить спасителя. Внутри у нее все дрожало от напряжения.

В этот момент ей казалось, что бородатый представляет для нее не меньшую опасность, чем два гопника, которых он так легко выкинул на остановке. Видно сразу, что этот еще покруче хулиган! Хулиган заматерелый, опасный. Такому зубы не заговоришь и от такого так просто не отделаешься.

Только бы он не вздумал заводить с ней знакомство! А он, видно, на это и рассчитывает! Ну когда же, когда ее остановка... Никогда в жизни больше не поеду в сельские дебри одна на общественном транспорте, думала она. Тут водятся страшные люди. Не люди – волки. Этот бородатый точно похож на волка. Но не на современного, худого и поджарого, а на первобытного, тяжелого, с лохматой шкурой и пронзительным взглядом.

– Ясненько, – ворчливо сказал бородатый в ответ на тишину, поднялся и убрался на свое место. Алёна облегченно вздохнула.

Скоро подъехали к Тридевятово.

Алёна уже немного успокоилась. Попила воды из бутылки, неодобрительно глянула на бабульку, которая обозвала ее «шаболдой», покосилась на спасителя – тот вроде как спал, скрестив руки на могучей груди, откинувшись на спинку сиденья и вытянув ноги в грубых ботинках на тракторной подошве. Быстро отключился, однако.

Алёна поднялась, надела рюкзак и проскользнула в тамбур.

Там уже стояли немногочисленные пассажиры, которым тоже требовалось в Тридевятово. Электричка затормозила, двери открылись. Алёна шагнула вперед, но тут же вцепилась в поручень и подалась назад.

От ступенек вагона до бетонной платформы на станции «Тридевятово» было не меньше метра! Да нет, все полтора! И как, спрашивается, спускаться? Прыгать? И поломать ноги? Для кого, интересно, проектировали эту платформу? Для кузнечиков или кенгуру?

– Ну что встала, девушка! Отойди, не мешай!

Алёна посторонилась. Пассажиры – усатый дядька, подросток со скейтбордом под мышкой и тетка в косынке – лихо посыпались на платформу. Было видно, что проделывают они это не впервые и знают, как правильно десантироваться.

Последней к выходу проковыляла бабка с дощатым ящиком в руках. Алёна понятия не имела, как этот пожилой и скрюченный человек собирается преодолеть сложное препятствие.

И тут стало ясно, зачем бабке ящик с привязанной веревкой. Бабка бросила ящик на платформу и несколько раз подергала за веревку, пока он не встал прочно. Затем, кряхтя, спустилась на ящик, как на ступеньку, а с ящика – на платформу. Бабка оказалась чертовски предусмотрительна.

Алёна вздохнула, решаясь. Придется прыгать! Прыгать она не умела.

Мимо Алёны протиснулось что-то большое, а чья-то жесткая лапища отодвинула ее в сторону.

На платформу, изящно махнув авоськой, легко приземлился бородатый. Его тяжелые ботинки стукнули по бетону.

Он поднял голову, глянул на Алёну и спросил:

– Тебе тут выходить?

– Да, – растерялась она.

Бородатый потянулся, без церемоний схватил ее за талию и сдернул вниз. Алёна сдавленно пискнула. Его ручищи сжали ей ребра, как обручи.

И вот она уже стоит на платформе, а электричка, грозно свистнув, грохочет мимо.

Приехали...

*Большой злой волк - английское выражение-аналог русского "страшный серый волк"

Алёна осталась на перроне вдвоем с бородатым Жекой.

Бородатый уходить не спешил. Он окинул ее пристальным взглядом – типично мужским, оценивающим. Пробежался с ног до головы, задержался на щиколотках. От этого взгляда у Алёны поднялись волоски на предплечьях, а в груди вспыхнуло негодование.

– Проводить? – поинтересовался бородатый с усмешечкой, которая показывала, что он считает Алёну глупой беспомощной самкой.

– Спасибо, сама доберусь, – вежливо ответила она. Спохватившись, добавила:

– Вы поступили храбро... ну, в вагоне. Но я бы и сама справилась. Подняла бы шум, они бы и отстали. Но все равно спасибо.

– Да не за что, – пожал он плечами, продолжая изучать ее своим неприятным взглядом. – Обращайся, если что.

Алёна поспешно отвернулась и начала осматриваться, чтобы понять, куда идти.

Этот брутальный бугай ужасно ей не нравился. Несмотря на то, что он спас ее. Но сдается, его поступок вовсе не был бескорыстным. И теперь он рассчитывает, что Алёна будет таять, млеть и восторженно глядеть ему в глаза.

Нетушки. Поблагодарила – и до свидания. Бежать от него, скорее бежать! Если ему вздумается настаивать на продолжении знакомства, она пропала.

Но куда бежать – она не знала. Станция «Тридевятово» оказалась странным местом. Здесь был длинный перрон и облезлый деревянный вокзал, выкрашенный зеленой краской. За вокзалом раскинулся небольшой пустырь. Посреди пустыря стоял здоровый обтесанный булыжник. К булыжнику привинчена медная дощечка.

Алена прошла до конца перрона, прищурилась и различила на дощечке мужественный профиль и слова «Поселок Тридевятово основан… таким-то и таким-то….в каком-то там году».

Под булыжником сидел мужичок с хитрым испитым лицом и торговал семечками. Рядом с мешком у его ног прыгали воробьи. В лазурном небе кружили ястребы.

От камня шли три дороги. Первая, гравийная, вела направо. Там бродили коровы и стояли кривенькие домишки – с десяток, не больше.

Алёна представляла себе Тридевятово совсем не так.

Вторая дорога, грунтовая, с глубокими колеями, полными грязной воды, шла прямо, через лужок и под горку.

А третья – узкая заросшая тропка – вела налево в негустую чащицу.

Алёна закинула рюкзак на спину и направилась к мужику с семечками. Куда пошел бородатый она смотреть не стала.

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, далеко ли до улицы Гороховой? Мне нужен дом пять.

– До Гороховой далеко! – махнул рукой мужик, сгоняя воробьев. – Гороховая в Нижнем Тридевятово. Тебе туда нужно? Тут у нас Верхнее Тридевятово, – он показал на домишки. – Направо пойдешь, по гравийке, через семь килóметров будет Нижнее Тридевятово.

– Семь километров? – у Алёны упало настроение. Ничего себе, сколько пешкодралом топать! Нехорошо, что академик не предупредил ее о такой подставе. Забыл поди, старичок.