– Нам кобзда! – поймав страдающий взгляд друга, признал взмокший Барлога. – Может, привал устроим, а?

Старый казак и усом не повёл.

– Дед Ерошка, я говорю – мы всё, приехали, если что, дальше без нас!

Но их проводника, похоже, такие незначительные мелочи и близко не волновали, он как шёл, так и на секунду шага не сбавил.

– Скажите хоть, в какой стороне лагерь? Мы генералу Ермолову, Алексею Петровичу, жаловаться на неуставное отношение будем!

Последний вопрос, совмещённый с угрозами, повис в сумрачном лесном воздухе. Дед-пластун незаметно растаял средь густых ветвей осин и вязов. Заур и Вася уныло посмотрели друг на друга. За какие-то полчаса блуждания неведомыми тропками по лесу они настолько потеряли ориентацию на местности, что, естественно, не представляли, откуда собственно шли и в какую сторону теперь возвращаться.

– Так, джигит, я где-то слышал, что мох на деревьях всегда растёт только с северной стороны.

– И каким чудом нам это поможет?

– Мы будем знать, где север!

– Уважаемый Василий, вы гений! Вот вам пень, вот мох – правда, он покрывает его полностью, но допустим, что север везде. И-и? Что дальше-то?

– Я откуда знаю! Вот предложил бы что-нибудь сам? Критиковать любой дурак может!

– Писарев, Белинский и Чернышевский дружно перевернулись в гробу.

– Ха, в их времена не было интернета и троллей! Чернышевский бы так огрёб за свои потаённые сны с Верой Павловной-с…

…В общем, как все поняли, разговор был о чём угодно, лишь бы не по делу. Ещё спустя какое-то время оба умника вспомнили, что они ещё и Фенимора Купера читали. Если кто не понял, эти двое приняли самонадеянное решение выследить опытного пластуна в густом лесу по примятым листочкам, опавшей хвое и сломанным под его ногой веточками. Типа, если у Чингачгука с пером такое получалось, то чем они хуже?! Пошли не торопясь, естественно, босиком, держа обувь под мышкой. Ну и надо ли говорить, что из этого вышло…

– Вася, я, кажется, во что-то чавкающее наступил.

– А я тебе говорил, смотри под ноги… Ай! Меня какая-то сволочь за пятку укусила-а!

– Не змея?

– Что, тут есть змеи?! Ну всё, мне, кажется уже плохо, голова кружится, в глазах резь… Слушай, а ты можешь отсосать яд? Нет, не в этом смысле… Ой!

От еловой шишки, летящей в башку, старшекурсник увернуться не успел. Но и Заур в свою очередь поскользнулся от резкого движения, опрокинувшись на спину, а при попытке встать вляпался во что-то ещё и руками.

– Вася-я! Кто это сделал? Я его задушу, я его вот этим же кинжалом кастрирую, я ему…

– Если только он не медведь, – философски буркнул господин Барлога и тут же поправился: – Нет, я чисто предположил. Они же тут не водятся, да?

Из леса вслед ему раздался глухой рёв крупного зверя. Джигита и офицера приподняло и подкинуло. Кажется, они начали перебирать ногами уже в воздухе и рванули от опасного места прямиком в неизвестность, где, если на минуточку задуматься, могло быть ещё хуже. Но когда за твоей спиной пыхтит настоящий медведь, то разумом правят инстинкты. Вернее, всего один – инстинкт самосохранения.

Остановились они, лишь выскочив на излучину реки, где за кудрявой изгородью плюща в небольшой заводи плескалась девушка. Молодая, красивая, с длинными чёрными волосами и совершенно голая. Видимо, в простонародной среде кавказских народов купальники в те годы ещё не вошли в повседневный обиход.

Ребята дружно замерли, распахнув рты, и как можно тише опустились на корточки. Красавица стояла к ним спиной, буквально в трёх-четырёх шагах, повернув голову в полупрофиль и отжимая блестящие мокрые волосы. Кажется, она могла бы даже слышать биение двух возбуждённых сердец, но по каким-то своим, кокетливым причинам не спешила оборачиваться.

На раскрасневшихся физиономиях Заурбека и Василия невольно расплылись счастливые улыбки. Бонус был крайне приятным…

– Что ж, хороша девка? – вкрадчиво раздалось сзади.

– Хороша, – практически в один голос сладострастно прошептали студенты-историки, и стальные клешни подняли их за уши.

– Я от вас научу, щеня шкодливая, как за внучкой-то моей подсматривать!

Парни было взвыли, но заткнулись в тот же миг, поскольку каждый увидел перед своим носом чёрное зияющее дуло. Всё та же красавица-брюнетка, уже в длинной белой рубахе на голое тело, держала в руках длинноствольные черкесские пистолеты с железным шариком вместо спускового крючка и большим костяным набалдашником на конце изогнутой рукояти.

– Пристрелю-от без жалости! – Ни тяжёлый взгляд, ни холодный голос девицы оптимизма не добавляли. – Дедуль, откачнись в сторонку, ща я их шмальну!

– Чего завелась-от, Танюшка? – широко улыбнулся дед Ерошка, не выпуская жертв, но тем не менее прикрывая их обоих. – Энто ж те самые линейцы. Их сам Ляксей Петрович на Линию отправил. Велено довесть и присмотреть!

– Дедуль, ты выпил, чё ли? Какие из них линейцыто?!

– От сама и спроси. Пистолетики опусти тока, не ровён час палец по курку скользнёт, стрельнёшь хлопцам в лоб, пулю потратишь почём зря!

Дедушкина внучка (так и хочется продолжить: брюнетка, спортсменка, казачка и просто красавица) медленно опустила стволы узорных пистолетов. Пара молодых людей, тихонечко выдохнув, отступили на два-три шага, чисто на всякий случай, мало ли чего…

– Отворотились оба!

Владикавказец с калужанином безоговорочно выполнили вежливую просьбу, значимо подкреплённую огнестрельным оружием. Разговаривали уже исключительно шёпотом:

– Кстати, чисто исторически женщинам на Кавказе не позволялось одеваться в мужскую одежду… Это же моветон и полное порушение всех основ!

– Думаю, и казачкам тоже, хотя у них вольностей побольше было. Но чтоб войсковой атаман или сам генерал Ермолов такое разрешил? Нет, не верю! Не может такого быть!

– Однако есть. Но поддержу вас. И, между прочим, мне она сразу не понравилась!

– Всё-таки грубость как-то противоестественна для женского пола, не правда ли?

– Совершенно согласен, коллега. Маньячка выросла, не зная берегов.

– У нас во Владикавказе вообще не принято, чтобы девушка в присутствии старших позволяла себе угрожать жизни незнакомым мужчинам, которые ей и слова не сказали.

– Да, да, увы, жуткое падение нравов.

– Ну что ж, хлопцы, – ободряюще позвал их старый казак. – Не хотите ли с внучкой моею от души поздоровкаться?

– Позвольте представиться…

– Нет уж, вы позвольте…

– Барлога Вас…

– Заур Кочес…

Студенты сломя голову, толкаясь и отпихивая друг друга, наперегонки кинулись знакомиться с черноволосой красавицей в потрёпанной тёмно-синей черкеске, перетянутой в тонкой талии серебряным пояском с висящим на нем небольшим узким кинжалом, облегающих чёрных шароварах и мягких сапожках без каблуков, до колена. Оба пистолета всё так же были при ней, но на пухлых губках уже играла миролюбивая улыбка: если всё-таки и убьёт, то, наверное, не сегодня.