— Девяносто девятый, — охранник улыбнулся в ответ. — Я вызову вам лифт.

— Спасибо.

Я слушала стук своего сердца, и, кажется, не дышала. Пока двери лифта с легким щелчком не раскрылись.

Я нырнула туда, напоследок одарив охранника улыбкой. То ли мне так повезло, то ли все уже разошлись по рабочим местам, но я оказалась в лифте одна. И перед дверями, которые вели на нужный мне этаж — тоже. Здесь в холле было больше охраны, мимо них я прошла с непроницаемым выражением лица, но выдохнула только когда электронная панель, согласно пискнув на пропуск Лизы, позволила дверям передо мной разойтись.

Оказавшись внутри, я по знакомым уже указателям направилась к приемной.

Только на этот раз к приемной Бенгарна Вайдхэна.

Стук моих каблуков заглушал стук сердца, я чувствовала, как внутри что-то сжимается. Мысли метались, как сумасшедшие, но я упрямо шла вперед. Сжимая пропуск Лизы так, что он врезался мне в руку, и, когда очередной указатель привел меня за поворот, я сама чуть не врезалась в двух охранников. Причем, судя по выправке, военных. Вальцгардов.

— Риам Этроу, — холодно произнес один раньше, чем я успела что-то сказать, — вы пойдете с нами.

Что?

— Пропуск Лизы Рэнгс, — второй протянул руку.

Сердце упало куда-то в пятки. Вслед за ним рухнула надежда и все, что до этой минуты вело меня по коридорам Ровермарк.

— Я…

— Пропуск, — жестко повторил вальцгард, и мне не оставалось ничего другого, кроме как вложить пропуск в его ладонь. — Теперь следуйте за нами.

Следуйте за нами — это сильно сказано, потому что они просто-напросто зажали меня с двух сторон в тиски. В этих тисках меня развернули и повели обратно по коридору, по которому я только что пришла. Сердце по-прежнему колотилось в ритме танца, но как-то рывками. Не знаю, что было страшнее — мысль о том, что я не справилась, так и не смогла поговорить с Вайдхэном или с Лизой, или о том, что теперь будет — меня теперь просто выведут отсюда без права допуска, или… Или — что? Я даже боялась подумать об этом «или», поэтому сосредоточилась на собственных шагах.

Мы повернули. Еще раз повернули. На стенах висели какие-то 3D-картины, но я едва ли заметила, что на них, потому что по-прежнему смотрела на носы своих ботинок. До тех пор, пока передо мной не распахнулись двери, и я не оказалась в небольшом конференц-зале, в котором перед стеклянной матовой стеной, заложив руки за спину, стоял…

Бенгарн Вайдхэн.

[1] Виарами называют карликовых драконов. Существуют дикие и одомашненные виары, которых допустимо держать даже людям.

Если до этого сердце колотилось, как безумное, сейчас, кажется, забыло о своих прямых обязанностях. На мгновение воцарилась такая тишина, настолько густая, что ее можно было резать. Разумеется, это сделал Вайдхэн, полоснув лезвием голоса:

— Оставьте нас, — после чего обернулся.

Вальцгарды вышли, с тихим шорохом за моей спиной закрылась дверь. 

Вайдхэн казался еще выше, чем в первый раз, хотя сейчас дело было во взгляде. Под такими взглядами полагается чувствовать себя маленькой и ничтожной пылинкой, случайно прилипшей к ботинку правящего иртхана в пустоши. Похожим взглядом на меня пытался давить Карид, когда общался со мной по видеозвонку и ставил условия, но то ли дело в том, что Карид не был иртханом, то ли в том, что он не был Вайдхэном, или, может, в качестве видеосвязи. Как бы там ни было, его попытка не увенчалась успехом, а вот у Вайдхэна почти увенчалась — потому что на мгновение я почувствовала себя человеком. Кем-то очень незначительным пред лицом иртхана.

Впрочем, мгновение пришло и ушло, я стряхнула его с себя очень быстро, понимая, что на таких условиях меня просто раздавят.

— Добрый день, — произнесла, глядя ему в глаза. — Мне нужно с вами поговорить. Садиться вы женщинам принципиально не предлагаете?

Вайдхэн промолчал. Как-то очень тяжело, но мне терять было уже нечего.

— Хорошо. Тогда я сама.

Подошла, опустилась в ближайшее кресло. Поймала свою ногу в полете (она собиралась закинуться на вторую), пришлось делать вид, что устраиваюсь поудобнее. Нас разделял стол, но под втекающим во взгляд иртхана пламенем этой преграды не стало. Вайдхэн шагнул вперед, оперся ладонями о матовое стекло и посмотрел мне в глаза.

— Аврора Этроу, — произнес он. — Двадцать три года. Из неблагополучной семьи. Мать и отец в разводе, первая страдает от тяжелой формы алкоголизма. С семи лет по решению службы опеки жила с отцом и мачехой, постоянной сбегала, чтобы повидаться с матерью, которую через пару лет посадили за воровство. Тебе было шестнадцать, когда она снова оказалась на свободе. Твои неоднократные попытки оплатить ей лечение заканчивались ничем. При всем при этом твои таланты в балетной школе поражали даже видавших виды преподавателей, и все могло бы сложиться — если бы не беременность.

Он замолчал, видимо, чтобы я прониклась своим ужасающим положением, но я уже давно не считала свое положение ужасающим. Да, все что он сказал, было правдой, но все подобные заявления я пережила по сто десять раз от учителей, директоров, одноклассников и некоторых особо ненавидящих меня в балетной школе, потому что я обходила их по баллам и успехам. Сколько раз мне в лицо бросали такие факты — не перечесть, поэтому сейчас я только сказала:

— Вау.

Кажется, Вайдхэн такой реакции не ожидал, потому что его прищур стал совсем темным.

— Если вы знаете обо мне все это, — продолжила я, — то наверняка знаете, почему я здесь. Мой бывший… мужчина собирается отнять у меня сына. Мне нужно достойное место работы, чтобы его защитить — в том числе нанять адвокатов и оплатить услуги няни. Поэтому я пришла на собеседование в Ровермарк. Ваша сотрудница отобрала мое резюме среди сотен претенденток, она же лично проводила со мной собеседование. Вероятно, ваша служба безопасности сочла меня подходящей на эту должность, потому что Лиза меня приняла. Больше того, она сказала, что завтра я могу приехать с документами, а это значит, что отказать мне могли только вы, и я хочу знать, почему.

Вайдхэн продолжал пристально на меня смотреть, и я не могла избавиться от чувства, что на меня смотрит зверь.

— Служба безопасности проверяет претендентов после утверждения Лизой, — перебил он. Оттолкнулся ладонями от стола, медленно обошел его и опустился на край рядом со мной. — Но ты права. Тебе отказал я.

— Почему? — несмотря на инстинктивное желание отодвинуться, мой голос не дрогнул. Дрожать я буду потом, а сейчас — у меня сын, которого я поклялась защищать.

— Потому что, Аврора, — небрежная фамильярность резанула слух, а в следующее мгновение на плечо мне легла рука. Не столько тяжестью, сколько неприкрыто-бесстыдным прикосновением, гораздо более откровенным, чем если бы он просто разложил меня на столе. Вайдхэн повернулся: я это скорее почувствовала, потому что замерла, и его взгляд, скользнув по моей щеке и шее, спустился ниже.