Домой я приехала в районе десяти часов. Закрылась в своей комнате и легла на кровать.

Лежа на кровати, я вспомнила его глаза, которыми он смотрел на меня около машины, когда обнимал.

Он смотрел на меня мужским взглядом, именно в том самом смысле, насколько я могу об этом судить. От этого взгляда у меня по всему телу бегут мурашки. Он словно им насквозь прожигает. Когда он на меня так смотрит, я не знаю, куда себя деть. Смущаюсь жутко.

Но, мне приятно, когда он меня обнимает и смотрит на меня.… Так бы и стояла, прижавшись к нему.

Мой бывший парень — Димка, на меня никогда так не смотрел, да и не обнимал по настоящему, по-мужски, так, чтобы до дрожи и мурашек.

Если быть уж совсем откровенной, его и моим бывшим парнем то сложно назвать. Так, пару раз поцеловались. Димке, конечно же, хотелось большего, но до секса дело, естественно, не дошло. Не зацепил, от слова совсем.

Да, мне 19 и у меня не было парня именно в этом смысле. Но я еще все-таки подожду того единственного…

Глава 9 Маша

— Маша, — услышала я недовольный голос отца.

Началось, подумала про себя. Сейчас опять жизни будет учить.

— Да, папа, — ответила максимально спокойно, хотя внутри все закипало.

— Куда ты собираешься? — спрашивает отец.

Как будто не знает куда, думаю про себя.

— Осваивать будущую профессию, — отвечаю спокойно. — Ты же сам мне предоставил такую возможность.

— Маша, ты уже второй месяц туда ходишь, пора бы заканчивать с этим экспериментом. Показала характер и хватит, — говорит отец. — Я подумал, наиграется девочка, поймет, что это не женское дело.

— Папа, мне нравится туда ходить. Тем более, я на практике могу применить теоретические знания, полученные в академии.

— Нечего тебе там делать. Я со своим товарищем в прокуратуре договорился. Там свои знания и применяй, голова у тебя светлая, там очень пригодится. Бумажной то работы там хоть отбавляй, — говорит отец.

— Папа, я тебе говорила, что мечтаю о следственной работе, — напоминаю отцу.

— Я помню, что ты говорила. Ты просто не понимаешь, куда вляпываешься, Маша: трупы, ночные дежурства. Ни мужа, ни семьи с такой работой.

Да что вы все заладили, думаю про себя, закипая. Одни учителя да советчики только.

— Да, кстати, чуть не забыл, — оживляется папа. — Через две недели, в субботу, к нам в гости Скворцовы придут. Ничего не планируй. Тем более, вы давно со Славиком не виделись, вот и встретитесь.

Еще бы столько же его не видеть. Этого, естественно, я вслух не произношу.

— Может, вы сходили бы куда-нибудь, отдохнули, — продолжает рассуждать папа. — Такой парень хороший и вы так с ним дружили, вас даже жених и невеста называли, — радостно говорит папа.

Не могу понять, чему он радуется.

— Папа, это было в детстве, а сейчас мы выросли и у каждого своя жизнь, — отвечаю отцу.

— Так я же и говорю, встретиться вам надо, сходить куда-нибудь. Тебе уже 19 Маша, нужно и мужа приглядывать. Тем более, есть достойный кандидат, — говорит папа, очень довольный собой.

— Пап, позволь мне хотя бы в этом вопросе самой определиться, без всяких там Славиков, — говорю отцу.

— Славик не всякие, — сердито говорит папа, — очень перспективный парень из хорошей семьи. — Да и годы вашей дружбы вполне хорошая основа для создания семьи.

Он что серьезно меня со Славиком поженить решил? Думаю про себя.

— Папа, а на маме ты тоже с учетом прошлой дружбы женился? — возмущенно говорю отцу.

Понимаю, что переборщила, но не смогла удержаться о удачного примера. Просто мои родители еще со школы дружили, а потом поняли, что любят друг друга и поженились.

— Маша, не забывайся, с кем разговариваешь. Ты же знаешь, как мы с мамой любим друг друга. Вера и ты для меня все, — говорит папа.

Тут конечно мне нечего добавить. У нас действительно очень крепкая семья. Мои родители любую свободную минуту проводят вместе.

— Вот поэтому, я и хочу себе сама мужа выбрать, по любви, как вы с мамой, а не по дружбе. Понимаешь папа? — повышая голос, отвечаю ему.

— Знаю, выберешь какого-нибудь…с вечными дежурствами, засадами и погоней за преступниками… — возмущается отец. — А детей ваших кто воспитывать будет, пока вы на работе пропадать будете? — не унимается отец.

Да что же такое то. С отцом вот совсем ругаться не хочется. Он хоть и перегибает, но исключительно, по его мнению, чтобы сделать как лучше.

— Ладно, пап, извини, но я очень спешу, ты же знаешь, что я не люблю опаздывать, — говорю, уже обуваясь в коридоре, решив прекратить этот бесполезный разговор.

Отец что-то кричит мне в след, а я уже выбегаю из квартиры, прихватив ключи от его машины, которую он сам мне вчера разрешил взять.

Подъехав к управлению, вижу, что тут какая то суета.

— Что произошло? — спрашиваю у дежурного.

— Да на Новопетровской женщина из окна выбросилась, а там ребенок в квартире маленький с пьяным мужиком. Все туда поехали, — отвечает дежурный.

— Понятно, — говорю ему.

Я сажусь в машину и еду на место происшествия.

Подъехав на место, я нашла следователя и подошла к нему.

Когда я подошла, упавшую из окна женщину, еще не успели накрыть и я её увидела.

Желудок резко свело спазмом. Я зажала рот ладонью.

Вдруг я почувствовала, что кто-то меня обнял за плечи и повел в сторону. Немного отойдя в сторону, меня все-таки вырвало.

Подняв глаза, я столкнулась со знакомым взглядом.

— Извините, Артем Владимирович, не смогла сдержаться, — прошептала я. Мне было жутко стыдно за эту сцену.

— Тебе не за что извиняться, — ответил он, глядя на меня. — Это нормальная реакция. Все через это проходят.

— И Вы тоже прошли? — зачем-то задала этот вопрос.

— И я, Маша, — ответил Артем.

На глаза навернулись слезы от всего сразу. Я так устала доказывать, что я сильная, что справлюсь. Чтобы в меня просто поверили. Устала делать так, как мне говорят, потому что они видите ли мудрее и умнее.

Я хочу «набить свои шишки и сбить свои коленки», а не слушать, как это делали другие, потому что это и есть жизнь со всеми её сложностями и прелестями одновременно. Ведь только путем проб и личных ошибок можно сделать свой, именно свой, а не чужой выбор.

Я часто заморгала. Попыталась отвернуться, но крепкие руки не дали мне этого сделать.

Артем неожиданно прижал меня к себе и тяжело вздохнул.

Слезы потекли сами.

— Тшшш, — тихо