знаком Сэм Барроуз? – спросил я.

– Еще бы. Не лично, конечно, понаслышке. По-моему, это самый отъявленный негодяй из всех, кого я знаю. Он готов заключать пари по любому поводу. Если б одна из его любовниц – а с ними отдельная история, – так вот, если б одна из его любовниц выбросилась из окна гостиницы, он бы тут же поспорил: чем она грохнется на асфальт – головой или задом. Он похож на спекулянтов былых времен – знаешь, тех финансовых акул, что стояли у истоков нашей экономики. Для него вся жизнь – сплошная авантюра. Я просто восхищаюсь Барроузом!

– Так же как и Прис.

– Прис? Черта с два – она обожает его! Знаешь, она ведь встречалась с ним. Посмотрела на него и поняла, что это – судьба. Он гальванизирует ее… или магнетизирует, черт их там разберет. Неделю после этого она вообще не разговаривала.

– Это когда она ходила устраиваться на работу?

Мори покачал головой:

– Она не получила работы, но проникла в его святая святых. Луис, этот парень чует выгоду за версту там, где никто другой ничего не нарыл бы и за миллион лет! Ты бы как-нибудь заглянул в «Форчун», они давали обзор по Барроузу за последние десять месяцев.

– Насколько я понял, Прис закинула удочку насчет работы у него?

– О да, и намекнула, что она – крайне ценный человек, только никто об этом не знает. Надеется найти понимание у своего кумира… Заявила ему, что она – крутой профессионал. Так или иначе, мне она сказала, что, работая на Барроуза, она сделает головокружительную карьеру и ее будет знать весь мир. Насколько я понимаю, Прис не собирается отступать от своей затеи и готова пойти на все, только б получить работу. Что ты скажешь на это?

– Ничего, – ответил я.

Прис не пересказывала мне эту часть разговора. Помолчав, Мори добавил:

– Ведь Эдвин М. Стэнтон являлся ее идеей.

Значит, она говорила правду. Мне стало совсем погано.

– Это она решила сделать именно Стэнтона?

– Нет, – ответил Мори. – Это было моим предложением. Она-то хотела, чтоб он походил на Барроуза. Однако у нас было недостаточно информации для системы текущего управления монадой, так что мы обратились к историческим персонажам. А я всегда интересовался Гражданской войной – вот уже много лет это мой пунктик. И мы остановились на Стэнтоне.

– Ясно, – произнес я.

– И знаешь, она постоянно думает об этом Барроузе. Навязчивая идея, как говорит ее психоаналитик.

Размышляя каждый о своем, мы направились к офису «Объединения МАСА».

Глава 4

В офисе меня застал телефонный звонок. Это был Честер из Бойсе. Он вежливо напоминал об оставленном Эдвине М. Стэнтоне и просил забрать его, если, конечно, это возможно.

– Мы постараемся выкроить сегодня время, – пообещал я.

– Он сидит все там же, где вы его оставили. Сегодня утром папа включил его на несколько минут, чтобы проверить, есть ли какие новости.

– Какого рода новости?

– Ну, утренние новости. Типа сводки от Дэвида Бринкли.

Они ждали, что симулякр выдаст им новости. Таким образом, в данном вопросе семейство Розенов разделяло мою позицию: они воспринимали Стэнтона как некий механизм, а не человека.

– Ну и как? – поинтересовался я.

Новостей не оказалось.

– Он все толковал о какой-то беспримерной наглости полевых командиров.

Я повесил трубку, и мы помолчали, осмысливая услышанное.

– Может, Прис съездить и забрать его? – предложил Мори.

– А у нее есть машина? – спросил я.

– Пусть возьмет мой «ягуар». И пожалуй, лучше бы тебе поехать с ней. На тот случай, если твой папаша передумает.

Попозже Прис и в самом деле показалась в офисе, и вскоре мы с ней катили в Бойсе.

Она сидела за рулем, и первое время мы молчали. Затем она подала голос:

– У тебя есть на примете кто-нибудь, кого б заинтересовал Эдвин М. Стэнтон?

– Нет, – удивился я. – А почему ты спрашиваешь?

– Зачем ты согласился на эту поездку? – продолжила она допрос. – Я уверена, у тебя имеются какие-то скрытые мотивы… они так и сквозят сквозь каждую твою пору. Если б это зависело от меня, я бы не подпустила тебя к Стэнтону ближе чем на сотню ярдов.

Прис не сводила с меня взгляда, и я чувствовал себя как под микроскопом.

– Почему ты не женат? – внезапно сменила она тему.

– Не знаю.

– Ты голубой?

– Нет!

– Может, не нашлось девушки, которая бы польстилась на тебя?

Внутренне я застонал.

– Сколько тебе лет?

Вопрос – вполне невинный сам по себе – в этой беседе, казалось, тоже таил какой-то подвох. Я пробурчал что-то невнятное.

– Сорок?

– Нет, тридцать четыре.

– Но у тебя седина на висках и такие смешные зубы.

Мне хотелось умереть.

– А какова была твоя первая реакция на Стэнтона?

– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен.

– Ты сейчас лжешь, да?

– Да.

– А на самом деле что ты подумал?

– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен, завернутый в газеты.

Прис задумчиво проговорила:

– Наверняка ты предвзято относишься к старым людям. Так что твое мнение не в счет.

– Послушай, Прис, ты доиграешься – когда-нибудь тебе разобьют голову! Ты отдаешь себе в этом отчет?

– А ты отдаешь себе отчет в том, что с трудом обуздываешь свою враждебность? Может, оттого что чувствуешь себя неудачником? Тебе, наверное, тяжело оставаться наедине с самим собой? Расскажи мне свои детские мечты и планы, и я…

– Ни за что. Даже за миллион долларов!

– Они столь постыдны? – Она по-прежнему внимательно изучала меня. – Ты занимался извращенным самоудовлетворением, как это описывается в пособиях по психиатрии?

Я чувствовал, что еще немного – и я упаду в обморок.

– Очевидно, я затронула очень болезненную для тебя тему, – заметила Прис. – Но не стоит стыдиться. Ты же больше этим не занимаешься, правда? Хотя… Ты не женат и не можешь нормальным образом решать свои сексуальные проблемы.

Она помолчала, как бы взвешивая, и вдруг спросила:

– Интересно, а как у Сэма с сексом?

– У Сэма Вогеля? Нашего водителя из Рино?

– У Сэма К. Барроуза.

– Ты одержимая, – сказал я. – Твои мысли, разговоры, мозаика в ванной – и еще этот Стэнтон…

– Мой симулякр – совершенство!

– Интересно, что бы сказал твой аналитик, если б знал?

– Милт Хорстовски? Он уже знает и уже сказал.

– Ну так поведай мне. Разве он не назвал твою затею разновидностью маниакального бреда?

– Нет. Он считает, что творческий процесс полезен для моей психики. Когда я рассказала про Стэнтона, доктор похвалил меня и выразил надежду, что мое изобретение окажется работоспособным.

– Очевидно, ты предоставила ему выборочную информацию.

– Да нет, я рассказала ему всю правду.

– О воссоздании Гражданской войны силами роботов!

– Да. Он отметил своеобразие идеи.

– Боже правый! Да они там все сумасшедшие!

– Все, – ухмыльнулась Прис. Она потянулась и взъерошила мне волосы. – Но только не старина Луис. Так ведь?

Я молчал.

– Ты слишком серьезно все воспринимаешь, – насмешливо протянула Прис. – Расслабься и получай удовольствие. Да куда тебе! Ты же ярко выраженный анализирующий тип с гипертрофированным чувством долга. Тебе следует хоть раз расслабить свои запирательные мышцы… смотри, как все связано. В душе тебе хочется быть плохим, это ведь тайное желание каждого человека анализирующего типа. С другой стороны, чувство долга требует выполнения обязанностей. Все это ведет к педантизму и перманентному пребыванию во