— Эй! Можете заходить! И отведите моего жениха в ореховый зал.

Дверь тут же распахнулась, и всё вокруг наполнилось суетой. Меня кто-то легонько тронул за предплечье, и приятный, но робкий голос тихонько сказал.

— Молодой господин, пройдёмте… Я вас провожу.

Но я остался стоять, смотря в зеркало на демонстративно не замечающую меня невесту. Остальная прислуга тоже делала вид, будто меня нет. Так продолжалось невыносимо долго — целых несколько минут.

Наконец, Яромира не выдержала, и резко развернулась на своём табурете:

— Ну, что ещё?!

— Распорядись, чтобы тебе намазали губы кокосовой помадой. Люблю её вкус.

Моя невеста, кажется, потеряла дар речи на несколько мгновений. Но быстро с собой справилась.

— Может, о чём-нибудь ещё распорядиться?

Я не заставил себя ждать.

— Конечно. Можешь ещё попросить, чтобы заодно и твоё тело намазали кокосовым маслом. Вкус почти такой же замеча…

— Вон!!!

От вопля, кажется, старинное зеркало едва не треснуло, а стоящие на нём многочисленные баночки и скляночки завибрировали, подпрыгнув. Подпрыгнули и служанки, все как одна вжимая головы в плечи и пряча глаза — гнева госпожи они боялись совершенно очевидно.

— Что, прости, дорогая? Я не расслышал…

— Потрудитесь покинуть помещение, Темнозар Храбрович! Я… Я не хочу тебя здесь больше видеть.

Яромира всё-таки взяла себя в руки, и я, усмехнувшись, медленно развернулся. Уже в дверях обернулся, кинув через плечо:

— Кстати, голос у тебя ничего! Можешь его силой с моей мачехой посоревноваться. Кто больше стекла своими воплями разобьёт…

Только после этого, наконец, вышел. Уже в коридоре меня догнала испуганная служанка, которая тихонько сказала, так, что я едва расслышал отдельные слова и скорее догадался, что она хочет:

— Пойдёмте, провожу…

Мы прошли по коридору, затем чрез несколько залов и в конце концов оказались возле лифта. Когда его двери за нами закрылись, пол мягко толкнулся в ноги — мы начали плавно подниматься вверх.

— Что, суровая госпожа эта ваша Яромира? — спросил я у прижавшейся к противоположной от меня стене служанки, которая при звуках моего голоса вжала голову в плечи и опустила взгляд, старательно смотря в сторону.

— Простите, Темнозар Храбрович. Я не имею права говорить…

— Ничего. Ты молодец. Не стоит вываливать все секреты перед первым встречным, это правильно.

— Это я буду ночью с вами! — девушка внезапно вскинулась, и всё-таки осмелилась посмотреть на меня. — И вы… Вы зря злили госпожу. Она такого не любит.

— А я не люблю, когда мне говорят — что делать, а что нет. Тем более, такие соплюхи.

Двери лифта открылись, поэтому услышать ответ служанки мне было не суждено. Она осталась в лифте, а я вышел в битком набитый людьми зал, где многочисленные живые слуги с подносами сновали среди богато разодетой публики.

Я же остановился и, медленно поворачивая голову, внимательно изучил собравшихся в помещении. Почти сразу обнаружил среди гостей свою мачеху, под руку с высоким статным мужчиной. Они были в компании изрядно похожей друг на друга троицы молодых людей, тоже с дамами. Причём, каждый из мужской половины компании чем-то напоминал мне ту физиономию, которую я незадолго до этого впервые увидел в зеркале. Не требовалось быть большого ума, чтобы понять, что один — отец моего биологического тела, а остальные — братья.

Тут кто-то громогласно объявил:

— Темнозар Храбрович Огнев, четвёртый сын Храбра Всемировича, жених…

Все взгляды скрестились на мне.

Причём, из «семьи» Аида Казимировна первой отреагировала на моё появление, будто всё время только и ждала этого момента. Высвободив руку и оставив мужа одного, что-то при этом сказав ему и кивнув на подходящую к ним парочку людей в возрасте, она быстрым шагом направилась мне навстречу, лавируя между гостями, профессионально улыбаясь и что-то говоря каждому встречному.

«Папаша» Храбр тоже посмотрел в мою сторону, и, кажется, даже сам было дёрнулся, чтобы подойти — но не дали те двое «старичков». Глава семьи заговорил с ними. При этом проводил свою жену красноречивым взглядом, в котором читалась едва скрытая озабоченность. Судя по всему, этот Храбр очень хотел подойти и расспросить меня обо всём лично, но вместо этого изо всех сил сдерживался и усиленно делал вид «на публику», что у нас всё хорошо и у него есть куда более важные дела.

Братцы, к слову, меня тоже заметили. И те насмешливые и даже презрительные взгляды, которыми они меня наградили, были полностью лишены родственной любви — они ещё и начали активно переговариваться и громко смеяться, иногда посматривая в мою сторону. Дамы не отставали от кавалеров. Кажется, отношения с родственниками у бывшего владельца моего нынешнего тела и правда не оставляли желать лучшего.

Тем временем Аида Казимировна, наконец, добралась до меня.

— А вот и наш долгожданный жених! Ты сама пунктуальность, Темнозар. Подъехал почти к самому началу церемонии! Как я тебя и просила! Не так ли, да?.. Но об этом поговорим потом. А сейчас пойдём, дорогой мой сыночек, представлю тебя гостям… Постарайся запомнить их и быть вежливым. Я понимаю, там, где ты воспитывался, это было ненужным, там из всего общества — коза Машка да доярка Наташка. Но что поделать, мой мальчик, что поделать. Пора привыкать к высшему свету…

Мы начали обходить гостей, улыбаясь и перекидываясь с каждым парой-других слов. Запомнить всех было просто нереально — я даже и не пытался. Отметил только многочисленных сестёр своей будущей жёнушки, которые каждая была под руку с каким-нибудь родовитым мужем, и, к слову, все на лицо были тоже весьма хороши.

Я уже было думал, что про мою самодеятельность так никто и слова не скажет, но, когда мы оказались на свободном от людей пятачке и вдали от чужих ушей, мачеха шикнула мне на самое ухо:

— Что там за история? Рассказывай! Быстро!

— Да нечего рассказывать. Сегодня меня убьют… Вот и всё. Уже пытались, кстати.

— С чего ты решил это?

— Бог Смерти сказал.

Аида Казимировна аж сделала шаг назад и смерила меня долгим изучающим взглядом, посмотрев как-то совсем по-иному. Потом вновь подошла, взяла меня под руку и тихонько сказала:

— Никому ни слова. Я сама передам Храбру. И не бойся, мальчик, семья тебя не оставит…

На этом нас прервали — подошли очередные гости, и пришлось с ними расшаркиваться. Я стоял с натянутой улыбкой, кивал, и даже не слушал, что они говорят.

Пытка общением закончилась, когда все вокруг замолкли. Я сразу напрягся, ожидая самого худшего. Но кто-то рядом приглушённо-восхищённым голосом озвучил причину такого резкого изменения настроения: