Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помощники низко опустили головы и старались не дышать, изредка бросая на колдуна взгляды исподлобья: кто-то боязливые, кто-то заискивающие. Они знали, что наломали дров, и теперь каждый пытался придумать, как переложить вину на остальных.
– Сразу после представления я собирался наказать всех, – угрожающе продолжил Удомо, и все затаили дыхание, потому что знали, каким жестоким бывает чёрный маг, если его разозлить. – Но теперь я решил разобраться в случившемся. Докопаться, так сказать, до сути.
Перед Захариусом стояли главные подручные: Ушастая Бетти – с независимым видом ни в чём не виноватого человека; шпрехшталмейстер Трындель, чья рыжая шерсть, кажется, полиняла от испуга; дрессировщик Ядош Тубрич – его франтовские усики, обычно загнутые вверх, сейчас уныло указывали на землю; Нелепый Марчелло в нелепом костюме – известный клоун; и старший Кияшко, предводитель цирковых силачей. И все они боялись, но особенный страх вызывал у них тот факт, что Захариус устроил встречу не в своём фургоне, самом большом в цирковом караване, а у клетки с тиграми-людоедами, которые весьма оживились при появлении неожиданных посетителей и принялись многозначительно облизываться, намекая, как именно Удомо должен наказать нерадивых помощников.
– Я хочу знать, что за переполох возник во время Звезды Забвения?
– Переполох? – притворно удивился Нелепый Марчелло. – Разве был переполох? Я не видел. Я вообще ни при чём.
Когда пахло жареным, Марчелло ссылался на плохое зрение, плохой слух или то, что его не было поблизости. А в самых опасных ситуациях клоун начинал говорить на непонятном языке и делал вид, что абсолютно не понимает происходящего.
– Ты всё видел, – проворчал Трындель.
– Ничего не видел, – отрезал Нелепый. – По арене лошади скакали, у меня в глазах мельтешило, наверное, из-за этого я ничего не видел и не слышал тоже. А что случилось?
– Или тебе красный нос помешал, – ядовито добавил усатый Ядош.
– Ась? – Марчелло приложил к уху ладонь и сделал непонимающее лицо. – Кому перекувыркнуться?
Он потому и стал клоуном, что мог долго изображать дурака.
– Во время вашего номера я увидела в зрительном зале посторонних животных, – произнесла Ушастая, которая поняла, что кто-то должен начать рассказ.
– Обыкновенных? – немедленно уточнил Захариус.
– Нет, то были Прелестные животные. – Бетти прищурилась. – Я велела Ядошу их прогнать.
– А я сразу понял, что это враждебные звери, и позвал старшую Кияшку, – попытался переложить с себя ответственность усатый дрессировщик.
– Старшего Кияшко! – рявкнул главный силач.
– А я как сказал?
– Тупица.
– Идиот.
– Я хотя бы своё имя говорю правильно.
– И ничего больше.
– Ты сейчас доиграешься, усатый.
– А ты уже доигрался, жирный.
Присутствующие не сумели сдержать улыбки.
Внешний вид Кияшки действительно был трагическим. Бравый здоровяк, слепленный из огромных бугристых мышц, передвигался с трудом, прихрамывая и тихонечко охая. Его правая рука покоилась на перевязи, а маленькое лицо, в основном состоящее из нижней челюсти, украшали синяки и ссадины. Со стороны могло показаться, что старший Кияшко угодил под цирковой трактор, на который во время путешествий грузили шатёр со всеми креплениями, но в действительности всё это были последствия встречи с Барсуком.
– Ты меня не сразу позвал, – огрызнулся силач.
– Сначала беглецов пытались поймать кабаны-униформисты, но их побили, – уточнила Ушастая. – Потом на них напали бедозавры…
– Это я их натравил, – подбоченился Ядош, решивший продемонстрировать хозяину молодецкую удаль.
Как выяснилось через секунду – напрасно.
– С бедозаврами они тоже справились, – с издёвкой закончила Бетти. – Столкнули их лбами и сломали мой домик.
– Он оказался на пути!
– Ты мне за него заплатишь!
Усатый дрессировщик помрачнел.
– И тогда побежали мы, – вздохнул Кияшко. – Догнали в лесу, стали окружать, но не успели. А потом выяснилось, что среди беглецов оказался Боевой Барсук красно-синих.
В обычное время помощники охотно посмеялись бы над побитым силачом, выставляя его перед хозяином в дурном свете, однако сейчас ограничились улыбками.
Боевые Барсуки помогали воинам Прелести на Закатном Рубеже – границе с тёмной Плесенью, и появление красно-синего должно было насторожить колдуна. И насторожило, заставив прищуриться и помолчать.
– Кто был вторым? – хмуро спросил Удомо после паузы.
– Дикий Страус.
– Хиша?
– Да.
Появление красно-синего и его бой с силачами не особенно напугали чёрного мага: воинов он не опасался. А вот хитрый Страус давно выводил Захариуса из себя.
– Что Хиша делал в моём цирке?
– Мы не знаем, – развёл передними лапами рыжий Трындель.
– Они унесли из зала девчонку, – сообщила Ушастая.
– Что?! – вытаращился Удомо.
– Там была фея.
– Там было много фей, – резанул пришедший в себя Захариус. – Я видел в зале Ярких, Изумительных и Бесподобных. Но все они оставались на своих местах до конца представления и все потеряли память… – Он вдруг замолчал и снова спросил: – Когда Дикий Страус увёл фею?
– До появления Звезды, – вздохнула Бетти. И на всякий случай сделала маленький шаг назад.
Тигры-людоеды заинтересованно посмотрели на чёрного мага – почувствовали, что Удомо вне себя и сейчас, возможно, кто-то из его помощников отправится к ним на ужин.
– Полика – та Непревзойдённая, из-за которой мы притащились в эту дыру и которую я вызвал на арену, – осталась в Прелести, – очень тихо, хотя на самом деле он пребывал в неописуемом бешенстве, произнёс Захариус. – Она до сих пор здесь.
Перепуганные помощники мечтали об одном – сделаться невидимыми.
– Звезда Забвения навсегда выбросила в мир людей всех фей, которые сидели в зале: и Ярких, и Бесподобных, и Изумительных… Все они позабыли о Прелести и никогда больше сюда не вернутся. Полика тоже потеряла память, но осталась. Почему?
– Я не знаю, – жалко отозвался Кияшко.
Нелепый Марчелло втянул голову в плечи. Ядош Тубрич закусил губу.
– Что-то её удержало, – пропищал Трындель.
– Ученица, – выдохнула Ушастая, прежде чем гнев Удомо обрушился на шпрехшталмейстера. Бетти спасла орангутана не по доброте душевной, а потому что знала, что закусивший удила Захариус накажет всех.