Она шагнула к шкафу и распахнула дверцу. Я ахнула. В прошлой жизни вся наша с сестрой одежда заняла бы максимум одну полочку такого шкафа, а здесь… Сверху донизу прозрачной радугой сияло тончайшее кружево, нежная шелковая вышивка и еще нечто воздушное, невиданное, чему и названия не подберешь. Это же сколько мастериц пальцы себе кололи, чтобы такую красоту создать?

А тем временем служанка уже расстегивала бесконечный ряд пуговок у меня на спине.

– Выйдешь из ванной, волосы расчеши. Да не наспех, а как следует, – поучала она, – Расчесывай медленно, сверху донизу, пока не заблестят. Да не рви и не дергай. Запомни: волосы всегда должны быть ухоженными. Тело – чистым и ароматным. Лицо – свежим да приветливым. Одну и ту же рубашку дважды не надевать!

– Это еще почему? – спросила я.

– Потому! – отрезали из-за спины. – Ты в любой момент должна быть готова к встрече с господином. Он не спрашивает, когда прийти, а ты всегда должна быть хороша собой.

– Сегодня-то точно не придет, – сказала я, – раз уж другая девица у него…

Почему-то голос мой прозвучал очень грустно, хотя, казалось бы, я должна была радоваться. Может быть, дело в том, что эта, безусловно, доброжелательная женщина в своей простоте уже много раз повторила, что я недостаточно хороша?

– Тебе же и лучше, – судя по всему, служанка была со мной согласна. – Ты устала, тебе выспаться надо. Глядишь, поспишь – и хоть немного похорошеешь!

Ох! Опять!

Она помогла мне выпутаться из платья, еще раз показала, где, как и чем пользоваться в ванной, и ушла к огромному моему облегчению.

Я наскоро сполоснулась, стараясь расходовать воду экономно.

Вряд ли я когда-нибудь смогу привыкнуть к этой дворцовой расточительности. У нас с соседями по-другому заведено было. Когда кто-то топил баню, со всей округи к нему мыться шли. Кто попал первым, тому тепло. А для последних уже и воды мало, и замерзнуть можно, если не будешь поторапливаться.

Да и когда пахнешь после такой бани далеко не розами, а дымком и травами. Приятно!

Перенюхав кучу скляночек, я выбрала ту, что пахла травами. Горьковатый запах, хороший. И все-таки совсем не тот, что дома.

Чистая постель, белоснежное белье, сорочка, расшитая шелком и кружевами… Я улеглась, накрылась одеялом, уверенная, что после всех тягот и волнений сегодняшнего дня сразу же усну. Но сон не шел.

Перед внутренним взором стоял тот самый ненавистный образ: бездонный омут пугающих синих глаз, которые прожигали насквозь, играющие желваки на красивом, словно высеченном из белого мрамора лице, сжатые в тонкую линию губы.

От этого образа по телу разлилась сладостная истома.

Я обхватила руками дрожащие плечи и жалобно всхлипнула. То, что случилось там, в зале – ненормально. Я не должна была испытывать наслаждение. Страх, ненависть, отвращение – все, что угодно, но только не наслаждение.

Волнующие воспоминания обрушились на меня лавиной. Я почти физически ощущала, как сильные руки снова и снова ласкают мои соски, заставляя тело замирать от восторга, как нежная ладонь темного прокладывает дорожку от моего пупка к самому сокровенному месту. Бессовестные ласки, которые заставляли меня сгорать от стыда и удовольствия…

О, боги…

Если тогда темный был рядом и мое вожделение было вызвано его магией… То что происходит сейчас?

Почему с моих губ рвется мучительный стон, почему горят щеки, словно в лихорадке? Я сдвинула бедра, пытаясь погасить разгорающееся пламя…

А затем коснулась себя рукой – так, как касался меня он. Провела пальцами по щеке, по шее и спустилась к груди, скользнув дрожащими пальцами под тонкое кружево рубашки. Это было приятно. Так приятно, что хотелось продолжать.

В эту минуту дверь широко распахнулась, бухнув о стену, я испуганно дернулась.

На пороге стоял он. Мой мучитель. И сейчас он был по-настоящему страшен, а глаза его метали молнии.

Все мое существо пронзило страхом. Вряд ли темный смог бы уловить то странное чувство запретной неги, что терзало меня перед его приходом. Слишком уж велик был ужас, который я испытывала сейчас. Надеюсь, что достаточно велик…

Темный стоял на пороге. Широкие плечи обнимала тонкая ткань, прилегая так плотно, словно он надел эту странную шелковую одежду, больше похожую на женское платье, чем на мужской наряд, на мокрое тело. В пользу того говорили и влажные волосы, и капельки воды на шее.

Зачем он явился? Отчего так взбешен? Служанка сказала, что он был с девушкой… Страшная догадка появилась из ниоткуда – а жива ли эта девушка? Возможно и нет… С чего бы иначе ему быть здесь…

Все эти мысли проскочили в одно мгновение, повергнув меня в отчаянье. Я сжалась, пытаясь повыше натянуть на себя одеяло.

А в следующее мгновение темный оказался рядом с кроватью. Я почти физически чувствовала волну гнева, что исходила от него. В неистовой ярости он сорвал с меня одеяло и отшвырнул его в сторону. Теперь меня закрывала лишь сорочка… Но и этого ему было много! Секунда – и тонкая ткань с хрустом расползлась в стороны.

Я инстинктивно попыталась прикрыть свою наготу руками. Глупо. Конечно же глупо. Разве могу я спрятать то, что по праву принадлежит ему, чем он может воспользоваться в любое время дня и ночи? И ведь я сама дала на это согласие…

Но я не могла ничего с собой поделать. Не могла расцепить скрещенные на груди руки…

Зато темный смог – вцепился в мои запястья, сведя руки у изголовья кровати, и мне лишь оставалось стыдливо опустить глаза. От одного только его взгляда, жадно ощупывающего мое распластанное обнаженное тело, меня накрыла новая горячая волна того самого жаркого и стыдного чувства, а вместе с нею пришел ужас.

Боги, да что со мной происходит?

Мое тело сходило с ума в его присутствии. Жгучая ненависть сливалась с неприкрытым безудержным желанием, рождая чудовищные эмоции. То, что я испытывала в этот момент, пугало до дрожи. Все мои помыслы устремились к темному.

Он явно чувствовал все. Вдыхал глубоко, глядя затуманенным взором мне в глаза. А затем наклонился, приблизив свое лицо к моему и обжег губы поцелуем – коротким, болезненным.

На несколько секунд я забыла, как дышать…

А когда восстановила дыхание, обнаружила, что темный внезапно расслабился. Он больше не метал молнии… Не пылал гневом. Дыхание его стало ровным и глубоким. Так выглядел бы человек после сытного обеда. Мне даже показалось, что на суровое лицо легла тень улыбки.

Он отпустил мои руки, но я уже не пыталась прикрыться. К чему это?

– Мы так и не поговорили, Мирая, – заговорил со мной темный. Его рука в это время мягко скользила по моей шее, заставляя меня дышать прерывисто. – Я не хотел портить вам аппетит. Но, полагаю, нам следует познакомиться поближе.