одним взглядом гонять по телестудии местных охранников. Инстинкты не обманешь.

– Не горячись так. В конце концов, Жэо несвободна в своих речах и поступках, – Советник хмыкнул. – Как раз в ней-то я ощущал сомнение.

– Вот уж не сказала бы! Она не упускала ни единого шанса, чтобы унизить и вас, и саму Сиарну!

– Из-за кулис, возможно, не так хорошо видно, да и в профессионализме ей не откажешь. Но это неважно, – Руорн тряхнул головой, отметая в сторону неприятные воспоминания. – В конце концов, моей главной целью являлась не она и даже не зрители, а госсекретарь.

– Аустов? Да он за всю передачу и десяти слов не сказал! Чего вы рассчитывали от него добиться? Ведь на переговорах вы с ним и так уже обсудили все, что только можно.

Столь открытое сомнение в компетентности Верховного Советника являлось серьезным проступком, но Одэзи была одной из немногих, кому Руорн прощал нарушение субординации, и общение с которыми не требовало сухого официального тона, оставлявшего на языке ноющие мозоли.

– Не совсем так. Формат официальных переговоров налагает определенные рамки на круг обсуждаемых вопросов. А если бы я умышленно попытался бы перевести беседу на нужную мне тему, то это не осталось бы незамеченным. Провернуть подобное на передаче у Кэти куда проще.

– И поэтому вы согласились принять участие в ее вульгарном шоу?

– Именно.

– Ваш план удался?

– Время покажет, – взмахом руки Руорн дал понять, что эта тема закрыта. – Какие успехи у Шима?

– М-м-м, скромные, мой господин, – когда Одэзи вспоминала о протоколе, это означало, что дела действительно плохи, – не было подписано ни одного документа из Основного пакета. Только мелочевка всякая.

– Как и следовало ожидать.

– Прошу простить мою дерзость, но, быть может, не стоило включать Шимаэла в состав делегации?

– Это почему же? – Руорн приподнял бровь. – Фигурой не вышел?

Дипломат из Шимаэла и впрямь был неважный. Бледный и тощий, как студент-второкурсник, Шимаэл совершенно не походил на облеченного колоссальной властью Старшего Советника Сиарны. А общение с ним порой требовало от собеседников невероятного терпения и предельной концентрации внимания. Заточенный в его неказистом теле ум больше походил на живой компьютер, играючи справлявшийся со сложнейшими математическими и аналитическими задачами. Говорил он всегда по делу, вот только крайне неохотно опускался до разжевывания деталей. И простым людям, постоянно отстававшим от его выкладок на несколько шагов, то и дело приходилось Шимаэла останавливать и требовать более подробных разъяснений. А он этого крайне не любил, и делал все возможное, чтобы донести до окружающих свое недовольство.

Не сахар, одним словом.

Но все равно, выгоды, которые нес его интеллект и его рвение, многократно перевешивали все сопутствующие издержки, делая Шимаэла идеальным Слугой Знаний. Все вопросы долгосрочного планирования, составления прогнозов, а также верификация ответственных строительных и инженерных проектов лежали на нескладных плечах Советника. На любых переговорах, затрагивающих экономические темы, Руорн всегда держал Шимаэла под рукой, поскольку тот был способен убедить любого скептика, используя для этого только голые цифры. А визит в столицу Республики как раз и отличался обилием подобных обсуждений. Более того, Руорн рассчитывал, что, в случае успеха, именно Шим станет послом Клиссы на Эзоне. Дитя двух цивилизаций, он идеально подходил для этого поста.

– Я не это имела в виду! – поспешила объясниться Жрица. – Просто мне кажется, что в Республике многие воспринимают его как перебежчика, как предателя.

– При решении вопросов такого масштаба, подобные мелочи не играют роли. Тем более что поколение, считавшее Шима изменником, уже сошло со сцены. Сейчас политику определяют другие люди. Как-никак, уже сорок лет прошло.

– Думаю, вы правы, мой господин, хотя утешает это слабо.

– Ты только ему этого не говори, а то у Шима, небось, и без того на душе мерзопакостно. Мы с ним, похоже, даже никакого утешительного приза не получим.

– Но вы сделали все, что могли! – с пылом воскликнула Одэзи. От Руорна не укрылось, как дрогнула ее рука, собираясь утешающе к нему прикоснуться, но дисциплина оказалась сильнее.

– А должен был сделать больше, – Руорн отвернулся, задумчиво глядя в окно на проплывающие мимо улицы. – Когда будем в отеле, занеси мне папку с документами. Надо кой-какие бумажки подписать.

* * *

Поднявшийся к вечеру ветер громко хлопал развевающимися на флагштоках полотнищами, трепал седые волосы Аустова и милостиво относил в сторону грохот военного оркестра, игравшего гимн Республики. Визит на Эзон подошел к концу, и Руорн даже не пытался скрыть тот факт, что очень рад этому обстоятельству.

Все сегодняшние официальные мероприятия отличала одна общая черта: фантастическая, невероятная в своей абсолютности бессмысленность. Протокольные встречи, натянутые на лица пустые улыбки, от коих уже начинало сводить скулы, дежурные слова и речи, составленные по единому шаблону.

В первые дни визита все разговоры носили осторожно-нейтральный характер, старательно избегая конкретики и четкости формулировок. Никто ничего не обещал, но все оформлялось исключительно вежливо и максимально завуалировано, старательно обходя острые углы. Однако публичная расправа, учиненная Кэти Жэо в прямом эфире, все расставила по своим местам.

Сигнал, который несли в себе «Высокие материи», инстинктивно поняли все чиновники до единого. Клисса была переведена в ранг третьесортного мира, и теперь ничто не мешало очередному министру прислать на переговоры вместо себя своего заместителя, который мог даже не знать, с кем именно ему предстоит встреча. А передовицы новостных изданий словно соревновались между собой в язвительности заголовков и оригинальности карикатур.

Итог четырех дней переговоров выражался одним коротким словом: провал.

Руорн нисколько не сомневался, что откажись он участвовать в «Высоких материях», результат не изменился бы ни на йоту, но тогда хотя бы оставалась надежда, что все детали останутся за дверьми кабинетов. А вчера вечером он сам вынес свой позор на всеобщее обозрение. Теперь его полное дипломатическое поражение стало очевидным для всей Республики и даже за ее пределами.

Литавры самодовольно лязгнули в последний раз. Церемония проводов подошла к концу.

– Жаль, конечно, что все получилось не совсем так, как хотелось, – со вздохом заговорил Аустов, повернувшись к Верховному Советнику, – но, я думаю, вы, в конце концов, с этой задачей справитесь. Видимо, должно все-таки пройти определенное время.

– Видимо да, – кивнул Руорн. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Также я надеюсь на то, что вы, господин госсекретарь, скрасите мое ожидание.