– Да, и я тоже его слышала.

– Ого. – Он откинулся на спинку кресла и взъерошил волосы руками.

Да, сердцебиение было, но все еще могло измениться. Пройдет еще немало времени, прежде чем плод будет считаться жизнеспособным. Но УЗИ подтвердило, что сердцебиение есть, и Кайла должна была этому радоваться. Подавленное настроение ей было совсем не свойственно, но сейчас она оплакивала второго ребенка и заново оплакивала свою сестру.

Вэну было чуждо ощущение беспомощности, довлевшее над ним в последние дни. Он всегда был человеком действия: он служил, защищал, спасал. Потеря контроля из-за всей этой ситуации с Кайлой толкнула бы любого мужчину к выпивке. Вот только он больше не пил, совсем. С тех самых пор, как узнал правду о своих биологических родителях. Хотя нет, он принял это решение несколько раньше, в то холодное серое утро, наступившее после ночи, проведенной с Кайлой. Они оба тогда выпили слишком много, а потом… Он оборвал себя на середине мысли, запретив себе думать об этом.

Разумеется, самым опрометчивым его решением стало донорство для Сиенны, но кто мог знать, куда это в конечном счете приведет? А теперь у него есть ребенок и еще один на подходе.

Это был его худший кошмар, но теперь Вэну придется взять все под контроль, чтобы детство его детей не было похоже на его собственное. Им нужен достойный образец для подражания, чтобы они стали хорошими людьми и сделали правильный выбор в жизни. И именно Вэн должен стать тем самым образцом.

Он обязан был убедиться, что у его детей будет все только самое лучшее, и это касается не только материального аспекта. Это означало, что Вэн должен стать лучшим из отцов. Он обязан подарить своим детям достойное будущее, и если это значит, что он должен позаботиться о Кайле, пока не родится ребенок, – значит, так тому и быть.

Кайле нужна его помощь, и она ее получит, хотя Вэн прекрасно знал, что она отчаянно будет этому сопротивляться. Вот только она не знала, что за последние несколько лет Вэн привык всегда и во всем побеждать, даже если ему придется прибегнуть к эмоциональному шантажу, чтобы достигнуть своей цели.

– Тебе не обязательно в одиночку справляться со всеми трудностями, – начал Вэн, тщательно подбирая слова.

– Серьезно? – то ли фыркнула, то ли усмехнулась Кайла. – Довольно иронично, поскольку основные трудности мне создаешь именно ты.

Кайла наклонилась вперед и подтолкнула белый конверт кончиками пальцем так, что он скользнул по журнальному столику в сторону Вэна.

– Я имею в виду, что ты не должна все делать одна, – перефразировал он.

– О, так ты считаешь, что я просто должна подчиниться твоим требованиям? Просто отдать тебе Сиенну без боя? Забыть, что я вынашивала ее девять месяцев, рожала ее, растила ее без чьей-либо помощи без малого год? Забыть, что Сиенна – ребенок моей сестры и что я пообещала ей вырастить ее?

Голос Кайлы дрогнул, выдав ее волнение. Внезапно Вэну захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Но он не хотел испытывать к ней подобных чувств. Более того, он ни к кому не хотел их испытывать! Он всегда умел управлять своими эмоциями, он научился ни к кому не привязываться. Он никогда не предлагал своих объятий плачущей женщине, даже если эта женщина вынашивает его ребенка.

Может, он и не хочет поддаваться собственным эмоциям, зато он сможет манипулировать эмоциями Кайлы, чтобы добиться желаемого.

– Сиенна не хотела, чтобы ты была одна, Кайла, и ты это знаешь. Ты сама мне говорила, что она хотела, чтобы я тоже принимал непосредственное участие в жизни детей, помогал тебе.

– Помогал – да, но не отбирал их.

Кайла побледнела и тихо всхлипнула, в ее голубых глазах плескалась неподдельная боль. Вэн отвел взгляд. Ему было настолько паршиво, будто он пнул бездомного щенка. Да что с ним такое происходит? Что это, передозировка гормонов в воздухе? Вэн вскочил с кресла и начал мерить шагами комнату, детально перечисляя причины, по которым она должна принять его помощь, и бытовую, и финансовую. В конце концов, не за этим ли она приходила к нему месяц назад? Разве он не готов дать ей то, о чем она просила, хоть и с небольшим опозданием?

Когда он наконец закончил свою речь, лицо Кайлы снова приобрело нормальное выражение, а в глазах ее вспыхнул хорошо знакомый ему опасный блеск, предупреждавший, что она готова к битве.

– Значит, ты говоришь, что я должна отказаться от этой квартиры, бросить любимую работу и переехать в твой несомненно роскошный особняк в Монтерее, передать Сиенну какой-то безликой няньке, а самой вынашивать твоего ребенка, как бездушный инкубатор. А потом, когда ребенок родится, ты просто укажешь мне на дверь. Ну уж нет!

– Послушай, когда ты выставляешь ситуацию в таком свете, она выглядит не слишком привлекательно, согласен, – начал Вэн. Он знал, что это будет нелегко. – Но спроси себя: а каков другой вариант? Как ты сможешь работать, будучи беременной? Твоя подруга Сьюзан рассказала мне, как плохо тебе было, когда ты ждала Сиенну. Гипер что-то там такое…

– Гиперемезис беременных, – поправила Кайла. – Это экстремальный токсикоз.

– Да, точно. А что, если он у тебя снова будет?

– Не обязательно. Может, на этот раз беременность пройдет как по учебнику, – продолжала хвататься за соломинку Кайла.

– Мои исследования показали, что если в первую беременность ты страдала этим гиперемезисом, то во вторую беременность он повторится с восьмидесятишестипроцентной вероятностью.

– Твои исследования! – Кайла покачала головой и снова фыркнула. – Ты что, погуглил симптомы в Интернете? – Она медленно поаплодировала. – Молодец, Вэн, отлично сработано.

Вэн почувствовал, как покраснели его щеки.

– Даже если токсикоз продлится только первый триместр, как ты будешь работать? К тому же не забывай про потребности Сиенны. Неужели ты действительно думаешь, что справишься одна?

– Справлюсь. Я сделаю все, что нужно.

– Как ты не понимаешь, что тебе нужна помощь? Моя помощь.

– На твоих условиях, – хмыкнула она.

– Мои дети – мои условия.

– Не забывай, что у меня полная юридическая и фактическая опека над детьми.

– Надолго ли, Кайла? – Он постучал пальцем по конверту с документами, все еще лежащему на столе.

Вэн посмотрел на нее, втайне удивляясь, что она так отчаянно ему сопротивляется. Кайла никогда не хотела детей, вся ее жизнь была чередой приключений: Катманду, Непал, Австралия. В противовес своей сестре она никогда не хотела быть к чему-то или кому-то привязанной. Единственной постоянной величиной в жизни Кайлы была Сиенна, и вот к чему привело ее упрямство. Да, она поклялась своей сестре, но безусловно Кайла знала, что ее сестра хотела бы, чтобы у ее детей был дом и стабильное будущее. И он мог это им предоставить, а Кайла – нет. И он очень сомневался, что она на самом деле хотела этого, Кайла всегда была крайне свободолюбивой натурой, вряд ли это изменилось. Он попробовал пойти другим курсом.