его молодые коллеги просто не знали страны, которой пытались управлять.

Вопрос, кто из них был прав, но «наблюдатель» и в самом деле имеет значение: «младореформаторы» опирались в своих решениях на экономические законы, и им страстно хотелось увидеть, как они работают на практике, — они были движимы буквально исследовательским интересом, а Виктор Степанович пытался выдержать баланс сил в сложной социально-экономической машине, чтобы не допустить негативных политических и гуманитарных последствий.

А кто в вашем случае являлся «наблюдателем», когда принимали то, рассматриваемое сейчас, ошибочное, как вы теперь знаете, решение? В какой роли вы были тогда?

«Инвестор» — это один тип наблюдателя, «визионер» — другой, «крепкий хозяйственник» — третий и т. д. Это может быть типичным для вас «профессиональным вывихом»: директор по развитию или маркетингу и финансовый директор — это, как известно, обычно диаметрально разные наблюдатели.

Так в какой роли находились вы в тот момент? Что определяло вашу настроенность на результат? Что вами двигало тогда? В чём состоял тогда ваш дефицит, ваш голод?

Запишите то, что пришло вам в голову.

Шаг четвёртый

Что ж, мы закончили «разбор полётов». Теперь у вас есть целый пакет вопросов, которые актуальны для любой производственной и жизненной ситуации. И хорошо, если эти вопросы войдут в плоть и кровь вашего мышления просто как внутренние установки.

Свести же их можно к трём принципам, подходящим к любому решению, которое вам только предстоит принять.

• Как бы я относился к проблеме или задаче, если бы хотел не просто «понять», в чём там дело, а именно «знать», что собой представляет данная ситуация, желал досконально в ней разобраться, примерить, так сказать, на себя и протестировать?

• Как бы я воспринимал проблему или задачу, если бы меня интересовали не только имеющиеся у меня интерпретации фактов, но и противоположные, конкурирующие точки зрения? С какого ракурса и чьими знаниями можно было бы ещё на эти факты посмотреть?

• Чем была бы для меня та или иная проблема (задача), если бы я находился в другой роли по отношению к ней — в роли клиента, например, руководителя другого подразделения, инвестора и т. д.?

Разберите любое актуальное для вас решение, пользуясь этой инструкцией, и попытайтесь ощутить, что такое «работа мышления» — как скрипят и сопротивляются шестерёнки «машины мышления», как сложно заставить её двигаться в другом направлении, как неприятна, но одновременно увлекательна может быть неопределённость.

Научитесь получать удовольствие от подлинных решений, ставших результатом процесса мышления — фактической интеллектуальной работы, а не следования привычным формулам, автоматизмам и «прихватам».

Глава вторая

Интеллектуальные объекты

Всякую мысль, какого бы порядка она ни была, можно рассматривать как сопоставление мыслимых объектов друг с другом в каком-либо отношении.

Иван Сеченов

Если мы хотим по-настоящему разобраться в том, что такое мышление, мы должны прежде всего понять, что нами мыслится — то есть что является объектами нашей мысли, или, как мы говорим в методологии мышления, интеллектуальными объектами.

И тут нам на помощь приходит нейрофизиология. В 1878 году Иван Михайлович Сеченов — «дедушка русской физиологии», как называл его Иван Петрович Павлов, — публикует свой фундаментальный труд под названием «Элементы мысли», в котором он формулирует как механизмы возникновения мысли, так и основные составляющие мыслительного процесса.

Прежде всего он показывает, что всякая мысль стоит на трёх китах:

• во-первых, раздельности объектов мышления;

• во-вторых, сопоставлении этих объектов друг с другом;

• в-третьих, направлениях этих сопоставлений.

По сути, это база любых мыслительных операций: нам необходимо определить элементы, составляющие мысль, сопоставить их друг с другом по разным осям (выраженности характеристик и признаков) и увидеть, какие в связи с этим между этими объектами возникают отношения.

К этому следует добавить, что сами объекты мысли, как показывает Сеченов, определяются отношениями сходства (или различия), а также пространственными (или топографическими) и «преемственными» (или, проще говоря, временными) отношениями.

То есть, грубо говоря, любой объект мысли определяется тремя свойствами:

• во-первых, имеет некую индивидуальность, отличающую его от любого другого объекта (можно использовать те или иные категории сравнения);

• во-вторых, у него есть определённое положение в пространстве мышления (например, в соответствующей графе знаний);

• в-третьих, он является состоянием между «до» и «после» (из чего-то он возник и во что-то он превратится).

Кроме того, сами по себе объекты мысли являются сложносоставными, поскольку информация о них приходит нам от разных органов чувств. Взять хотя бы апельсин — у него есть цвет, вкус, запах, форма, текстура и так далее, включая даже звук срезаемой с него цедры.

С точки зрения неврологии, информация об этих характеристиках формируется в разных областях мозга (в различных корковых анализаторах — зрительном, вкусовом, обонятельном и т. д.), но мозг собирает все эти данные и складывает их в один объект мысли — «апельсин».

Причём вы можете, лишь учуяв запах апельсина, тут же прочувствовать и другие его модальности — например, вкус на языке или тактильные ощущения от его кожуры. То есть, по сути, по одному элементу воссоздать всю картину.

Данные характеристики объекта мысли — это, как бы мы теперь сказали, модальности объекта мысли, и они могут иметь разные интенсивности (то есть степень выраженности): например, напиток может быть со слабым или сильным апельсиновым вкусом.

Причём такого рода модальности (по сути, измерения), и необязательно чувственные, есть у любого объекта мысли. Конечно, у какого-то математического объекта нет ни вкуса, ни запаха, зато у него есть форма записи, положение на числовой оси, делимость и т. д.

Более того, если мы спросим себя, что такое конкретное число, мы как раз и опишем весь этот набор модальностей с соответствующими интенсивностями. Именно они и есть данное число, оно ими образовано.

Проще говоря, любой объект мысли является сложносоставным, с одной стороны, и способен входить в другие, большие, нежели он сам, общности как их элемент или характеристика (модальность).

Проведя весь этот методологический анализ, Иван Михайлович показывает, как процесс мышления происходит на физиологическом уровне — буквально от уровня чувственных ощущений до самых высоких уровней абстракции с использованием символов и даже «фиктивных возможностей».

«Мысль, — пишет Иван Михайлович Сеченов, — выстроенная из символов любой степени обобщения, продолжает по-прежнему представлять раздельную чувственную группу или чувственное выражение нервного процесса, пробегающего по обособившейся группе раздельных путей».

Иными словами, объект мысли не только сам по себе представляет определённый ансамбль (нейронную сеть, связь нейронов), но и состоит из множества нейронных ансамблей, как, например, фигурка конструктора Lego, созданная из различных