Как раз попали на отбор участников и Рэй буквально вытолкнул меня вперёд, заняв место в первом ряду. Судя по его позе, этот гад собирался отвести душу, насмеявшись от души. Первый конкурс оказался несложным, кроме меня было ещё четверо отчаянных девушек, двое из которых были прилично выпившими. Поэтому весь зал умирал со смеху именно с них, когда нужно было показать, как мужчина просыпается, писяет и моется. Я изобразила очень даже натурально. Но вот когда нужно было десять метров нести зажатое между ног свежее куриное яйцо, чтобы потом «снести» его в шляпу. … Я думала я убью этого аниматора, эту морду египетскую! «Снести» яйца у меня не получалось, они падали у меня по дороге, и это я ещё молчу о своей походке. Рэй согнулся пополам, держась за живот. А затем, когда я попыталась сжать яйцо сильнее — оно треснуло, растекаясь белком и желтком по моим ногам. И этот массовик-затейник мне ещё салфетки предложил, успев объявить на весь зал, что курицы из меня не вышло.

— Дурацкие конкурсы, — бубню я под пальмой, уничтожая следы яйца. — Что за узколобая фантазия?!

— Дай помогу. Не дёргайся, — выхватывая из моих рук салфетку, Рэй присаживается на корточки, …приподнимает подол моего платья, всего лишь чуть-чуть, но я уже успела всхлипнуть и замереть. Не могу понять, почему на меня так действуют его прикосновения. Я себе такой не нравлюсь, я то ли тупею, то ли слабею рядом с ним. С меня вот даже курицы не вышло.

— Пошли, сходим в более безопасное место, — улыбается как ни в чём не бывало. Было бы хорошо, если бы он не заметил этого моего вздрагивания.

— Любишь танцевать? — разглядываю романтически оформленную площадку для танцев, эти фонарики в форме сердца, увитые цветами колонны, живая музыка.

— Люблю, — подаёт мне руку Рэй. Желающих позажиматься в медленном танце не много, отдыхающие в основном скачут на дискотеке. Сегодня в этом уголке только мы и пожилая пара.

— Сто лет не танцевала медленный танец, — обвиваю его за шею, а он обнимает меня за талию. И вот под мелодию «Perfect» Еда Ширана, глядя в глаза мы начинаем двигаться и … господи боже, «это» состояние возвращается. Когда тебя одновременно покалывает иголочками страха, обдаёт теплом, что-то щекочет в груди, губы начинают непроизвольно подрагивать, поэтому приходиться постоянно улыбаться, чтобы этот твой мандраж не прорвался наружу. Но сильнее всего действует притяжение, и я прижимаюсь к нему сильнее положенного. И я не могу ничего с собой поделать, даже не хочу пытаться. Просто задыхаясь от смущения кладу ему голову на плечо, наконец, ощущая, где находятся его руки, что одна его ладонь греет дракончика на моей заднице. Можно, конечно, корчить из себя недотрогу, рыдать над разбитым сердцем и давиться от обиды и злости, но я хочу послать всё это к чёрту! Возможно, я буду потом всю жизнь жалеть, что не сделала этого или наоборот, что сделала, но я … просто поддалась порыву. Вскинув голову, обхватываю ладонями его лицо и целую. В губы. Первая. Практически набросилась. Руки Рэя сжав меня за попку подтягивают меня ближе, и он перехватывает инициативу. И этот умник как на зло умеет так суперски целоваться, так вкусно. Чувствительность накалилась до предела. Кажется, что, если он сейчас остановится я закричу. Не закричала, разочаровано застонала.

— Ты уже большая девочка, ты должна понимать, чем это закончится, если мы продолжим, — отстраняясь, шепчет Рэй. — А учитывая наши слова на пляже, о потребности в настоящем и всё такое, нам лучше остановиться, Стеф. Я хочу тебя, и ты хочешь меня, но я боюсь, как бы мы ни стали пластырем друг для друга.

— Да, ты прав. Слишком спонтанно. Нужно остановиться. У тебя была любовь, а тут я, — резко убираю руки, пытаясь отодвинуться, но Рэй меня не отпускает.

— Мы ещё не закончили танцевать.

Ладно. Танцевать после такого? Еле касаюсь его плеч, стараюсь изо всей силы сопротивляться этому магниту продолжаю танцевать.

— А у тебя, значит, была не любовь? — спрашивает Рэй, безрезультатно пытаясь поймать мой взгляд.

— Он мне нравился, мы встречались. Я надеялась, что любовь вот-вот случится, но… Наверное, я больше злюсь, что столько времени угробила, сил, столько было переживаний, старалась, чтобы меня полюбили, заставляла себя быть тем, кем не являюсь. Не знаю, сможет ли меня полюбить кто-то такой, какая я есть.

— Ты себя слишком недооцениваешь, — шепчет Рэй, и с таким видом будто не удержавшись, целует меня в шею, водит губами по мочке уха. — Очень сложно остановиться, Стеф. Помоги мне.

— Не буду. Потому что не хочу, — всё, расстояния между нами больше нет, я снова прилипла к нему не отодрать.

— Не пожалеешь?

— Я не хочу сейчас задавать себе вопросы, Рэй.

— Пойдём, — и опять он берёт меня за руку, как сегодня после пляжа. И я иду за ним не спрашивая куда. Может, бросится со мной в бассейн, чтобы мы оба остыли.

Бассейн миновали, прошли через холл, в лифте понимаю, что градус страсти не падает и «это» состояние упорно вцепилось в нас обоих. Стыдно сказать — ноги просто подкашиваются, будто у меня это должно случиться впервые, хотя в тот самый первый раз я так испуганно не сопела.

— Всё хорошо? — Рэй касается моей щеки. Его голос тоже охрип. Я киваю, слегка растягивая губы в улыбке. Хотя на самом деле со мной не всё хорошо, я теряю голову из-за этого мужчины, вот так ни с того ни с сего взяла и сошла с ума, испытывая дикий чувственный голод, каждой своей клеткой, словно наркоман, желая его прикосновений как дозы. Что это? Последствия стресса или чертовское обаяние Рэя? Я даже слово произнести не могу, куда только подевались эти ядовитые шуточки убийственной кокетки.

— Ничего себе! — замираю посреди номера, глаза от восторга расползаются на пол лица. Кругом расставлены зажженные свечи, в ведёрке со льдом «вспотела» очередная бутылка шампанского, рядом блюдо ароматной клубники, политой шоколадом, а кровать и пол усыпаны лепестками роз.

— Бонус для номера молодожёнов, спец обслуживание, — хмыкает Рэй, — Говорят вечером, во время уборки номера на тумбочку даже кладут три презерватива.

— Почему три?

— Видимо, такая планка для медового месяца, — мне нравится эта его загадочна улыбка. Рэй достаёт свой телефон, выбирает музыку из плейлиста, вскинув на меня такой многозначительно-пылающий взгляд. Да, это случится сегодня, на этих лепестках роз, с мужчиной, которого я почти не знаю, но которого безумно желаю.

— Прекрасная леди, окажите мне честь, разрешите вас пригласить? — с улыбкой протягивает мне руку. Секунда и я уже в его объятьях, ловлю вдох с его губ. Теперь можно целовать. Не стесняясь. Можно не сдерживать дрожь, касаясь губами его шеи, глаз, кончика носа. Пока он кружит меня в танце, пока его губы тоже бродят по моему лицу. Теперь можно смело скользить ладонями по его телу, стягивая с него одежду, пока он избавляет меня от моей. В танце. Когда поцелуи похожи на прикосновения крыльев бабочки, когда его обнажённое тело трётся о моё и это так естественно, так прекрасно. Не смущает ни капли, я в восторге от его возбуждения, мне нравится, как он тихо охает, когда я к нему прикасаюсь, нежно водя рукой по горячей бархатной коже, страстно сжимая твёрдую плоть. В эти моменты его поцелуи становятся жадными, напористыми, он стонет, легонько кусая меня за нижнюю губу. Сегодня он мой, а я его.