Первый голос, охрипший от беспокойства, принадлежал Бьяртмару. Второй, в который на последней фразе ворвалось почти звериное рычание, – Дойну. Хьяртан отметил это с каким-то отстраненным безразличием, почти без удивления. Кажется, у него даже на выражение простых эмоций сил не осталось. Дойнарт редко повышал голос. Если и злился, то мастерски глушил в себе малейшие вспышки гнева, пряча их за маской ледяной невозмутимости. И тут на тебе – рычит и ярится!

– Мы делаем все возможное, светлейшие, – третий голос, пронизанный страхом, принадлежал целителю, То ли Юлиану, то ли Каэтану.

Снежный заставил себя разлепить веки и, морщась от боли, теперь пульсировавшей не только в ране – во всем теле, попытался приподняться. Спальня закружилась перед глазами.

– Очнулся! – К нему тут же бросился младший брат.

А старший, схватив целителя за грудки, процедил:

– Значит, делайте невозможное. Если его величество уже завтра не присоединится к нам за завтраком, отправишься кормить гротхэнов. Собою.

В глазах немного прояснилось, и Хьяртан увидел, как лекарь в панике закивал, лишь бы его отпустили.

– Мы придумаем… обязательно что-нибудь придумаем…

– Дойн, хватит его пугать.

Светловолосый мужчина оттолкнул целителя и подошел к постели брата.

– Я пугаю его, потому что ты нас до ларгов напугал.

– Я в порядке, – как можно увереннее сказал Хьяртан.

– Детям своим будешь сказки рассказывать, – мрачно пошутил Бьяртмар.

В ответ Снежный слабо усмехнулся. Он провел в этой комнате два кошмарных дня и две еще более ужасные ночи, то впадая в беспамятство, то снова возвращаясь в реальность. В беспамятстве было лучше, там была она. Зеленоглазка с теплыми мягкими губами казалась тем единственным, что могло его исцелить.

– Лекари пытаются понять, что с тобой происходит, но… – Рыжеволосый Снежный запнулся и, не в силах смотреть в глаза брата, отвел взгляд.

– Просто нужно время, – продолжил за него Дойнарт, неожиданно превратившийся в оптимиста. – Наберемся терпения.

Хьяртан был не уверен, что оно у него есть, это время, но, чтобы не пугать братьев еще больше, кивнул и даже заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка тотчас отозвалась острой, туманящей болью.

– Что, стужа побери, с тобой произошло?! – нервно воскликнул Бьярт и глухо выругался, а Дойнарт напряженно поинтересовался:

– Так и не удалось ничего вспомнить?

Хьяртан покачал головой и прикрыл глаза, чувствуя, как на него снова накатывает мутная удушающая тьма. Постепенно голоса братьев стихли. Кажется, они еще что-то спрашивали, но он был уже не в силах отвечать. Стерлась охваченная полумраком обстановка королевской спальни, исчез весь мир. Остался только он и девушка с руин. Он снова видел ее красивое лицо, ясные глаза. Снова мечтал о том, чтобы ее поцеловать.

Она улыбалась ему, и это было невероятно. Самая красивая улыбка на самых красивых губах.

– Девушка… Мне нужна она…

Тьма, боль, пламя, бегущее под кожей.

Бесконечно, невыносимо долго.

– Мне нужна… она…

Незнакомка, до сих пор ускользавшая от него прекрасным миражом, вдруг оказалась рядом. Склонилась к нему, коснулась маленькой ладошкой раскаленного лба, а потом, призывно улыбаясь, сама потянулась к его губам. Он ответил на смелый поцелуй, жадно впился в ее губы, ища в них спасение, но тут же, ощутив, как во рту разливается неприятная горечь, оттолкнул от себя незнакомку.

– Хьяртан… – тихий, не то напуганный, не то пронизанный обидой голос. – Ты ведь сам меня позвал…

Сделав над собой усилие, правитель открыл глаза. Открыл и с разочарованием, с какой-то горькой досадой посмотрел на белокурую нэри. Хелена. Нежная, утонченная красавица, последние недели занимавшая его мысли, сейчас вызывала раздражение. Ее присутствие, попытки его коснуться…

– Уходи.

– Но мне сказали, что ты меня звал… – растерянно пробормотала девушка и осторожно, словно боясь обжечься, провела пальцами по его плечу.

Легкое, невинное прикосновение, а Хьяртану вдруг захотелось ее прогнать.

– Я звал не тебя.

В глазах фаворитки мелькнула обида, страх или ларг знает что еще, но Снежному было не до ее переживаний. Тут бы клятую боль унять и прожить еще хотя бы час.

– Уходи, Хелена, – повторил он холодно и резко.

В иные моменты Хьяртан Эртхард мог быть ледянее самого Дойна и всех северных ветров вместе взятых.

– Пойдемте, нэри. – К постели приблизился лекарь. Тот самый, которого Дойнарт грозился скормить безжалостным тварям. – Не стоит сейчас тревожить его величество.

Поднявшись, девушка бросила на Хьяртана взгляд, вкладывая в него все то, что сейчас испытывала, и скользнула к выходу. Снежный, припомнив всех ларгов разом, поднялся.

– Ваше величество! – Целитель пришел в ужас.

«Все-таки Юлиан», – зачем-то отметил про себя Хьяртан.

А вслух приказал:

– Помоги мне одеться.

– Но, ваше величество, вам сейчас опасно даже шевелиться!

– Делай как я сказал! – рыкнул на молодого мужчину Снежный и скривился, чувствуя, как по коже снова и снова пробегает невидимый огонь. – Среди моих вещей был платок… и варежки… Где они?

– Их забрали, но…

– Пусть принесут. Немедленно.

– Ваше ве… – снова попытался воззвать к его голосу разума лекарь.

– Еще одно слово, и я разрешу Дойнарту скормить тебя гротхэнам.

Юлиан побледнел, испугавшись скорее не угрозы, а стали, прозвучавшей в голосе правителя. Бросился к сундукам за одеждой, а Хьяртан, схватившись за колонну балдахина, прикрыл глаза.

Нет, так просто он этот мир не покинет. И если целители не в состоянии его вылечить, сам найдет для себя лекарство.

Зеленоглазое и такое манящее.

Глава 4

Ливия Селланд

Как открутиться от предложения Душана, я так и не придумала. Тем более что Стелла в обед лично принесла мне платье, которое «одолжила» Арлетта. Учитывая, что она была выше меня и гораздо плотнее, мачеха поцокала языком, оценивая мой внешний вид.

Я бы и сама поцокала. Цыплячье-желтое платье с кружавчиками на пару размеров больше шло мне, как гротхэну кроткий нрав, но я предпочла промолчать. У меня было достаточно простенькое платье на выход, в котором я обычно гуляла весной, в нем и пойду. Спущусь, часок посижу, а потом обо мне уже никто и не вспомнит – веселья у Стеллы всегда проходили на широкую руку, хмельное текло рекой.

Зато я придумала как помочь Фабиану! Эта мысль вытряхнула из меня всю досаду по поводу предстоящего. Ошейник! Этот ошейник можно продать, а на вырученные деньги (целое состояние!) нанять самых лучших лекарей. Уж они-то наверняка сумеют поставить его на ноги, заклинания и зелья у них самые лучшие, не говоря уже о том, что у них сильнейшая магия, не чета моей.

Не снежная, не солнечная, а развитая. Когда Богиня-матерь создавала наш мир, яркими вспышками родились две мощные силы: солнечная, согревающая, раскрывающая все живое, да снежная –