— Удобная позиция, — похвалил Егор. — «Если не украду я, то украдет кто-нибудь другой».

— Тьфу ты, — плюнул Шеринг. — До чего упертый человек. Будь у вас объем головного мозга таким же, как объем бицепса, вы не стали бы со мной спорить.

— Возможно, — спокойно согласился Егор. — А теперь помолчи. Я хочу вздремнуть до прихода наших.

Егор прошел к стене и снял с гвоздя кожаную плетку.

— Вы что, — оторопел Шеринг. — Эту плетку я перекупил у этнографического музея. Знаете, сколько она стоит?

— Догадываюсь. — Егор мрачно взглянул на Шеринга и шагнул к нему.

— Что вы задумали? — опасливо спросил тот.

— Привяжу твою ногу к спинке кровати.

Шеринг слега побледнел, но нашел в себе силы улыбнуться.

— Боитесь, что убегу?

— Если привяжу — нет.

— А если я отвяжусь?

Кремнёв качнул головой:

— Это вряд ли.

— Почему?

— По кочану.

Егор нагнулся, обмотал левую щиколотку бизнесмена плеткой и быстро завязал узел. Другой конец веревки он привязал к бронзовой спинке кровати.

— Вот так.

Егор повернулся и зашагал к дивану.

— Стойте! — крикнул Шеринг. — А если я захочу в туалет?

— На тумбочке стоит ваза, — не оборачиваясь, ответил Кремнёв. — Воспользуешься ею.

— Эта ваза стоит десять тысяч долларов!

— Если ты считаешь, что твой мочевой пузырь стоит дешевле, терпи, — отрезал Егор и устало опустился на диван.

Шеринг вздохнул и досадливо поморщился.

— Невыносимый человек, — пробормотал он в сердцах. — Неудивительно, что у вас до сих пор нет семьи. Кремнёв, у вас ведь нет семьи?

Егор снял рубашку, бросил ее на спинку стула и ответил:

— Не твое дело.

Шеринг окинул взглядом его поджарую, мускулистую фигуру и хмыкнул:

— Конечно же, нет. У таких, как вы, никогда не бывает семьи. Знаете, мне вас очень жаль. Потому что я знаю, чем вы кончите.

— И чем же? — насмешливо поинтересовался Егор, укладываясь на диване.

— Сдав меня властям, вы снова вернетесь в СВР. Возможно, вас даже повысят в звании, хотя вряд ли. Вы будете честно служить своей стране. Но когда ваш организм износится, «контора» выкинет вас на помойку, как использованную вещь. Пенсия у вас будет копеечная. Но на ежедневную буханку хлеба и бутылку водки ее будет хватать. Через пять лет после выхода на пенсию вы сопьетесь. Однажды зимой вас найдут на скамейке в сквере. Но спасти вас уже не успеют. Да даже и пытаться не будут.

— Все, увянь. Я хочу отдохнуть до приезда наших.

— Но…

— Скажешь еще слово, и я привяжу тебя к унитазу. Шеринг вздохнул и тихо пробубнил:

— Хам.

Шакал отхлебнул кофе и бросил взгляд в окно кофейни. Высокая статная женщина лет пятидесяти остановилась перед кофейней и рассеянно посмотрела на вывеску.

— А вот и мы, — улыбнулся Шакал. — Давай же — входи.

Женщина постояла несколько секунд в нерешительности, затем нахмурилась и шагнула к двери кофейни.

Когда она подошла к столику, от се нерешительности и растерянности не осталось и следа. Лицо ее было хмурым и сосредоточенным. Взглянув на Шакала, она деловито осведомилась:

— Вы — тот, кто мне нужен?

— Да, — кивнул Шакал, не вставая. — Присаживайтесь, Вероника Альбертовна. — Он небрежным жестом указал на стул.

Женщина села и взглянула на Шакала пристальным взглядом.

«А ведь похожа», — мысленно усмехнулся Шакал. Он дал женщине вдоволь на себя насмотреться, затем участливо поинтересовался:

— Хорошо добрались?

— Добралась без проблем, — сказала Вероника Альбертовна.

— Вот и славно. Заказать вам кофе?

— Спасибо, я сама.

Она повернулась и подозвала официанта. Вскоре на столе стояла еще одна чашка с крепким кофе.

— Итак, — продолжила разговор Вероника Альбертовна. — По телефону вы сказали, что хотите со мной поговорить. И что разговор этот касается моего прошлого.

— Именно так, — кивнул Шакал и, лукаво глядя на женщину, отхлебнул кофе. — В жизни вы выглядите еще лучше, чем на фотографии, — заметил он.

— На какой еще фотографии?

— Я заходил на сайт вашей фирмы, — пояснил Шакал. — Там есть все: и фотографии, и электронные адреса, и телефоны. Интернет — великая вещь. Он значительно облегчает людям жизнь.

— Кому как, — заметила Вероника Альбертовна, с напряженным вниманием разглядывая Шакала. — У меня не так много времени. Давайте сразу перейдем к делу.

— Давайте, — кивнул Шакал. — Но сначала вопрос. Вероника Альбертовна, у вас есть дети?

По лицу женщины пробежала тень.

— А какая вам разница?

— Это не праздный вопрос, — спокойно пояснил Шакал. — Так у вас есть дети?

Вероника Альбертовна качнула головой:

— Нет.

— Вы уверены?

Женщина нахмурилась еще больше.

— Послушайте… — Она повысила голос. — Если вы позвали меня сюда, чтобы…

— Я позвал вас сюда, потому что представляю интересы вашего сына, — резко проговорил Шакал. — Его зовут Егор Иванович Кремнёв. Но вам это имя наверняка ни о чем не говорит.

Женщина побледнела, ее пальцы судорожно сжали ручку кофейной чашки.

— Как? — хрипло проговорила она. — Как, вы сказали, его зовут?

— Егор, — так же сухо повторил Шакал. — Полагаю, что отчество ему дали наобум. Впрочем, я могу и ошибаться. Как звали его отца, Вероника Альбертовна?

Женщина молчала. Шакал решил дать ей время, чтобы собраться с мыслями, и взялся за свой кофе. Кофе, впрочем, давно остыл. Сделав пару глотков, Шакал поморщился и отодвинул от себя чашку. Затем взглянул на женщину холодным, колким взглядом и осведомился:

— Ну так как? Вы готовы к искреннему разговору?

— Да, — тихо выдохнула Вероника Альбертовна. — Я… готова.

«Замечательно», — подумал Шакал и достал из пачки, лежащей на столе, сигарету.

Вероника Альбертовна терпеливо ждала, пока он прикурит и уберет в кармам зажигалку. Глядя на женщину, Шакал удивился ее выдержке. Он нарочито медленно выпустил дым и посмотрел на нее сквозь расплывающееся в воздухе сизое облако.

— И все-таки вы на редкость красивая женщина, — с улыбкой сказал Шакал. — Думаю, что в шестнадцать лет вы были настоящим ангелом. Ангелом, способным на дьявольские поступки.