Задребежал колокольчик. На вершину холма выполз красный с бежевым вагончик, еще раз звякнул и остановился на перекрестке. Эмили не знала, как полагается в него садиться и кому платить, но Джеймс взял дело в свои руки: поднялся на платформу и показал кондуктору проездной. Путешественники сели на деревянную скамью, которая шла снаружи вдоль борта фуникулера, и оказались лицом к тротуару. Мэтью хотел снять видео поездки, поэтому садиться не стал и встал рядом, держась одной рукой за столбик крыши.

Когда вагончик дернулся и пополз вперед, Эмили покрепче вцепилась в скамью. Не было ни ремня, чтобы пристегнуться, ничего. Впрочем, она почти сразу расслабилась и поняла, что падение ей не грозит.

Джеймс то и дело тыкал пальцем вокруг, и все, на что он показывал, сопровождалось какой-нибудь историей. Вот химчистка, ее держит Джеймсов дядюшка, он знает фокус – умеет чихать монетами. Вот огромный собор с лабиринтом, да не с обычным, парковым, из подстриженных кустов. Вот рынок, где бабушка покупает устриц на китайский Новый год.

– Ты давно здесь живешь? – спросила Эмили.

– Всю жизнь.

– И больше нигде не жил?

– Нет, всю жизнь в одном и том же доме. Моя семья живет в нем с незапамятных времен. Кажется, дедушка его купил в шестидесятые. Когда мама была маленькой, она спала в комнате, которая теперь моя. А еще до дома в городе жили мои прадедушка с прабабушкой, которые приехали из Китая.

Эмили попыталась вообразить, каково это – год за годом жить в одном и том же доме, ступать по одним и тем же улицам, ходить в одну и ту же школу и знать, что поколения твоих предков делали то же самое. Выходила какая-то мешанина из разрозненных кусочков всех тех мест, где ей довелось жить: залитая солнцем плитка на полу кухни в Нью-Мексико, камин в Колорадо, который можно было зажечь выключателем, выложенный сланцем коридор в Коннектикуте, крытая ковром лестница в Южной Дакоте – по этой лестнице они с Мэтью скатывались на пятой точке.

– Я жила на одном месте самое большее три года, – сказала Эмили. – И даже ничего про это не помню. Я тогда еще только родилась.

– Серьезно? – В голосе Джеймса не было ни капли насмешки, но Эмили все равно ощетинилась. Она совсем забыла, что окружающим ее семья кажется странной. Мэтью прислушивался к разговору, небрежно обхватив рукой столбик, так, словно ждал автобуса на остановке, а не несся вниз по крутому холму. Впрочем, вагончик не то чтобы несся, скорее полз, побрякивая, по уходящим под гору рельсам.

Брат вмешался в разговор – ему не терпелось вывалить на Джеймса всю их семейную историю. Мэтью любил такие рассказы, и в его исполнении повесть об их безумной семейке звучала почти хвастливо.

– Я родился в Аризоне, а Эмилия-Унылия – в Вашингтоне. Потом мы переехали в Массачусетс. А когда поселились в Нью-Йорке, родители поняли, что – если считать все штаты, где они успели пожить еще до нашего рождения, – они побывали в одной пятой части всей Америки. Тогда они подумали – попробуем-ка пожить в каждом из пятидесяти штатов! После Нью-Йорка была Южная Дакота, Иллинойс, Коннектикут, Колорадо, Нью-Мексико, и вот теперь мы поживем здесь. У вас тут потрясная энергетика. – Мэтью потряс кулаком с отставленным большим пальцем и мизинцем. – Шака-бра, бра!

– Это по-гавайски, балбес, – проворчала Эмили.

– Родители – фрилансеры, им все равно, где работать, – добавил Мэтью. – Они на этой идее с переездами прямо свихнулись.

Эмили ждала, что Джеймс согнется пополам от смеха или скажет, что их семья похожа на бродячий цирк, но он просто пожал плечами и сказал:

– Круто. Мой папа тоже много ездит.

– Разве, по-твоему, это не странно? – не удержалась Эмили.

– Если учесть, что мой папа все время ездит по делам и живет в гостиницах, а я в это время сижу дома с мамой и бабушкой, которые только и думают что о своей кейтеринговой компании, – то нет, не странно. У нас даже на диване вечно гора китайских пельменей.

– А ты часто видишь папу? – спросила Эмили.

– Пару раз в месяц или около того. Когда как. – Джеймс отвернулся и стал смотреть туда, откуда они приехали.

Эмили и вообразить не могла, чтобы родители решили путешествовать сами по себе, без нее и без Мэтью. Они любили говорить, что их семья – это швейцарские робинзоны, только без кораблекрушения, или семейство Партридж, только без музыки.

Дети сошли с трамвая. Джеймс провел Эмили и Мэтью через полупустой пассаж под открытым небом на большую рыночную площадь, окруженную пальмами. Здание Ферри-билдинг высилось на другой стороне оживленной улицы. Оно стояло у самой воды и выглядело просто, но солидно – двухэтажное, длинное, с огромной часовой башней по центру. От здания шла дорожка, а вдоль нее выстроились белые палатки фермерского рынка, и длинный их ряд загибался за угол.

Перейдя площадь до середины, Мэтью остановился перед человеком, который расставлял вокруг себя полукругом ведра – некоторые перевернутые, с горшком наверху, некоторые – нет, но в каждом – пустая перевернутая бутылка для воды. Достав из кармана куртки палочки, человек отбил дробь, прислушался и принялся подстраивать некоторые ведра.

– Пойдем, Мэтью, – сказала Эмили. – Ферри-билдинг уже совсем рядом.

Но Мэтью уходить отказался, поэтому Эмили и Джеймс сказали, что сходят поищут книгу, а потом вернутся к музыканту с ведрами. Они пересекли запруженную машинами улицу, прошли вдоль ряда белых палаток и завернули за угол здания к пирсу. Теперь перед ними простирался целый палаточный лабиринт.

Пробираясь сквозь толпу, Эмили ощутила нарастающее предвкушение. Эту часть книжной охоты она любила больше всего. Загадки и головоломки – это, конечно, здорово, да и книги читать тоже интересно, но играть в эту игру снова и снова ее заставляла радость поиска. Книгу можно взять в библиотеке, а журнал с головоломками – купить в магазине. Но когда к этому всему добавлялась охота, жизнь становилась похожа на настольную игру в реальности, и призом в этой игре была книга.

– Что дальше? – спросил Джеймс, когда они оказались у третьей скамьи на пирсе. По ту сторону перил негромко плескались серо-зеленые волны.

– Мы ищем книгу. Она спрятана где-то здесь. Называется «Том Сойер».

Эмили подошла к скамье и опустилась на четвереньки. Стянутые в хвост волосы касались земли. К нижней стороне скамьи была приклеена карточка.

– Ну вот! – Эмили с досадой хлопнула по земле.

– Что там? – спросил Джеймс.

Эмили отклеила карточку и встала. На одной стороне карточки был логотип «Книжных сыщиков», а на другой – надпись: