Надо сказать, что философия действия, вопросы подготовки вооруженных сил и их использования со стороны государства, проблема взаимоотношений между правительством и военным командованием интересовали меня уже давно, и я имел возможность высказать свои мысли по этому поводу в таких работах, как «Разлад в лагере противника», «На острие шпаги», а также в ряде журнальных статей. В частности, я прочитал в Сорбонне несколько публичных лекций по вопросам ведения войны.

Но вот в январе 1933 Гитлер стал полновластным хозяином Германии. С этого момента события неизбежно должны были развиваться в стремительном темпе. Так как не нашлось никого, кто предложил бы что-либо отвечающее сложившейся обстановке, то я счел своим долгом обратиться к общественному мнению и изложить свой собственный план. Но поскольку это могло повлечь за собой определенные последствия, надо было ожидать, что наступит день, когда на меня будет обращено пристальное внимание общества. Не без колебаний я решил выступить после двадцати пяти лет подчинения официальной военной доктрине.

В книге, озаглавленной «За профессиональную армию», я изложил свой план и свои идеи. Я предлагал немедленно приступить к созданию ударной маневренной армии, в состав которой входили бы отборные механизированные и бронетанковые войска и которая должна была существовать наряду с соединениями, комплектуемыми на основе мобилизации.

В 1933 я поставил этот вопрос в журнале «Политика и парламент», а весной 1934 вышла моя книга, в которой приводились доводы в пользу создания армии, приспособленной к нашим условиям, и обосновывались принципы ее организации.

Почему нужна такая армия? Останавливаясь прежде всего на обеспечении обороны Франции, я указывал на то, что географические условия, предопределяющие возможность вторжения на нашу территорию с севера и северо-востока, национальные особенности немецкого народа со свойственными ему непомерными притязаниями, влекущими его на запад, через Бельгию к Парижу и, наконец, характер французского народа, в силу которого он оказывается застигнутым врасплох в начале каждой войны, — все это, подчеркивал я, вынуждает нас постоянно держать часть наших сил наготове, чтобы в любой момент можно было начать боевые действия.

«Мы не можем, — писал я, — рассчитывать на то, что плохо укомплектованные и слабо оснащенные войска, занимающие наспех созданные оборонительные рубежи, смогут отразить первый удар. Настало время, когда наряду с армией, комплектуемой за счет массы резервистов и призывников и составляющей основной элемент национальной обороны, но при этом требующей много времени для сосредоточения и введения ее в дело, необходимо иметь сплоченную, хорошо обученную маневренную армию, способную действовать без промедления, то есть армию, находящуюся в постоянной боевой готовности».

Затем я коснулся вопроса о технике. С тех пор как машина заняла господствующее место в боевых порядках, так же как и во всех остальных сферах человеческой деятельности, основным фактором, определяющим эффективность техники, становится высокая квалификация тех, кто ею пользуется. Это в первую очередь было применимо в отношении таких новых средств борьбы, появившихся в результате использования мотора, как танки, самолеты, военные корабли, которые очень быстро совершенствовались и возрождали применение маневра. «Отныне не может быть сомнения в том, указывал я, — что на суше, на море и в воздухе отборные кадры, способные извлечь максимум из исключительно мощной и разнообразной боевой техники, обладают огромным превосходством над слабо организованными, хотя и многочисленными войсками». Я приводил слова Поля Валери: «Специально отобранные люди, действуя группами в неожиданном месте, в неожиданный момент и в кратчайший срок произведут сокрушающий эффект».

Касаясь политических соображений, определяющих в свою очередь нашу стратегию, я указывал, что последняя не может ограничиваться лишь задачами обороны территории, поскольку поле деятельности французской политики простирается за пределы наших границ. «Хотим мы этого или нет, но мы являемся частью уже установившейся определенной системы, все элементы которой тесно связаны… Все, что происходит с Центральной и Восточной Европой, с Бельгией, Сааром, касается нас самым непосредственным образом… Сколько крови и слез стоила нам ошибка Второй империи, допустившей разгром Австрии при Садовой и не двинувшей свою армию на Рейн!.. Следовательно, мы должны быть готовы действовать за пределами нашей страны в любой момент и при любых обстоятельствах. Можно ли практически этого добиться, если для того, чтобы хоть что-то предпринять, мы вынуждены прежде всего мобилизовать свои резервы?..»

К тому же в возрождающемся между Германией и Францией соперничестве за военное преобладание в Европе мы отставали от немцев в отношении численности войск. И наоборот, «…благодаря присущим нам инициативе, приспособляемости и самолюбию именно мы должны опередить ее в качественном отношении». Ответ на вопрос «почему?» я заканчивал так: «Армией, предназначенной для превентивных и репрессивных действий, — вот чем мы должны себя обеспечить».

Как это сделать? Использование мотора давало ответ на этот вопрос: «…мотор, с помощью которого можно перевозить все, что угодно, куда угодно, с любой скоростью и на любое расстояние… мотор, который при наличии броневой защиты обладает такой огневой мощью и ударной силой, что темп боя совпадает со скоростью передвижения боевых машин».

Исходя из этого я указывал цель, к которой следовало стремиться: «Шесть линейных и одна легкая полностью моторизованные дивизии, имеющие также и танки, составят армию, способную сыграть решающую роль».

Предполагаемая организация такой армии определялась мною совершенно точно. Каждая линейная дивизия должна была включать: одну танковую бригаду в составе двух полков — одного полка тяжелых танков и одного средних, а также один батальон легких танков; одну мотострелковую бригаду в составе двух мотострелковых полков и одного егерского батальона, оснащенную вездеходами; одну артиллерийскую бригаду, имеющую на вооружении орудия с круговым обстрелом, в составе двух артиллерийских полков (пушечного и гаубичного) и одного зенитного дивизиона. Для обеспечения боевых действий этих трех бригад дивизия должна была дополнительно включать: разведывательный полк, саперный батальон, батальон связи, маскировочный батальон и различные службы.

Легкая моторизованная дивизия, предназначаемая для ведения разведки и охраны на большом удалении, должна была иметь более быстроходные машины. Помимо этого, сама армия должна была располагать резервами общего назначения: тяжелыми танками, артиллерией очень крупного калибра, саперными и маскировочными средствами, средствами связи. И наконец, эта мощная армия должна была иметь в своем распоряжении крупные силы разведывательной, истребительной и штурмовой авиации: по одной авиагруппе на каждую дивизию и один авиационный полк на армию в целом, не считая самолетов, которые могли быть использованы для ведения совместных действий авиации с наземными мотомеханизированными войсками.

Однако для того, чтобы ударная армия была в состоянии полностью использовать возможности, которые обеспечивает ей вся эта сложная и дорогостоящая техника, чтобы она была готова действовать в любой момент, на любом театре военных действий, не ожидая пополнения и не нуждаясь в обучении своего личного состава, ее следовало укомплектовать профессиональными кадрами. Общая численность такой армии должна была составлять 100 тысяч человек. Ее части должны были комплектоваться за счет добровольцев. Проходя в течение шести лет службу в отборных войсках, личный состав такой армии получил бы хорошую подготовку благодаря наличию техники, духу соревнования и товарищества. В дальнейшем этот личный состав мог бы быть использован в качестве кадров для частей, комплектуемых на основе призыва, и для резервов.