дом его сиятельства несколько дней назад. А вчера утром сестра маркиза привезла его обратно!

– Вот как? – удивилась Патриция. – И что же послужило тому причиной?

– Она заявила мне, что платье плохо сидит на ее племяннице. Дескать, оно сковывает ее движения, а потому в нём решительно невозможно танцевать. Она потребовала деньги назад, и я вернула их ей, а вдобавок к этому принесла извинения. Я подумала, что одна из моих девочек ошиблась и прострочила шов не по той метке. И хотя на финальной примерке ничего подобного я не заметила, я слишком забочусь о репутации своего салона, чтобы спорить с заказчицей. Признаюсь, эта история меня сильно расстроила. Но каково же было мое удивление, когда вечером мне рассказали о том, что Клеманс Буаселье была в этом платье на открытии сезона в Королевском театре!

– То-то мне показалось, что я уже видела его! – воскликнула тетушка.

– Представьте мое бешенство, ваше сиятельство! – энергично закивала модистка. – Эта девица уже выгуляла мой наряд, а потом через тетушку вернула мне его и получила деньги обратно! Что это, как не обман, скажите на милость?

– Но зачем же она надела в театр платье, которое шила для королевского бала? – спросила я.

– Она узнала, что в театре на премьере будет сам его величество и решила привлечь его внимание. На балу во дворце все будут в масках, а тут у нее появилась возможность покрутиться перед королем во всей красе. Нет, я вполне понимаю ее намерения и не высказала бы ей ни слова претензий, если бы она не вздумала шутить со мной подобным образом. Покрасовалась перед его величеством в таком шикарном платье и не заплатила за это ни единой монеты!

– Представляю, как вам было обидно, дорогая Жужу, – сказала тетушка.

Хозяйка поднесла к лицу шелковый платочек и промокнула им катившуюся по щеке слезу.

– Мы потратили на это платье несколько дней и ночей. Мы подбирали для него лучшие ткани и кружево. А они обесценили наш труд таким ужасным обманом!

Мы с тетушкой переглянулись, и на ее немой вопрос я ответила легким наклоном головы. Мне нравилось это платье, и тот факт, что кто-то уже появился в нём перед обществом, ничуть меня не смутил. Это же будет бал-маскарад – никто всё равно не узнает, кто побывал во дворце в этом наряде.

Глава 9. Ричард

Камнепад преградил нам дорогу на Монтесьерском перевале, когда мы возвращались с охоты на горных туров, и нам пришлось добираться до столицы окольным путем. Я даже начал думать, что мы не успеем к сроку, и впервые за много столетий Большой зимний королевский бал пройдет без самого короля. Хотя, наверно, этого бы всё равно никто не заметил – маскарадные костюмы стирали различия в титулах. Разве что гостям чуть больше пришлось бы гадать, вычисляя меня среди сотен танцующих в зале мужчин.

И всё-таки я был рад, когда впереди, наконец, показались стены Ла-Шарпьена.

– Пожалуй, мы всё-таки успеем к балу, ваше величество, – сказал сидевший в карете напротив меня маркиз Бернадот.

Я не спал почти двое суток, и когда утром я едва не свалился с лошади (что для меня, отменного наездника, было позором!), маркиз всё-таки настоял на том, чтобы я перебрался в экипаж. Такой маневр позволил мне довольно неплохо выспаться несмотря на то, что в дороге немилосердно трясло. Теперь же, вблизи дворца, это и вовсе было крайне удобно – если бы я ехал верхом, то спешащие на маскарад гости, желая поприветствовать меня, повыскакивали бы из своих карет и создали бы затор на дороге.

Дворец был уже ярко подсвечен магическими огнями, но прежде, чем мы подъехали к воротам, мы обогнули дворцовый парк, и там, среди занесенных снегом деревьев, я увидел милую сердцу беседку. Она тоже светилась в вечерней темноте, но в отличие от остальных фонарей, магия которых была создана искусственно, беседка украшала себя сама. У нее была собственная магия. Это было место силы Лагардов – именно здесь, в этой каменной беседке, короли и принцы нашей династии уже много столетий заключали браки. Говорили, что когда-то тут был магический портал, но так ли это было на самом деле, доподлинно уже никто не знал. Но когда мне было грустно или одиноко, я приходил сюда и становился сильней.

Мы ехали в карете, на которой не было знаков принадлежности к королевскому дому, но кучер был ловким малым и ухитрялся легко и почти без криков обгонять вереницей ползущие ко дворцу кареты.

– Надеюсь, к балу всё готово, – волновался Бернадот, который по натуре был максималистом.

Подготовка дворцовых балов не входила в число его обязанностей – этим занимался министр королевского двора, но поскольку на этом балу ожидалось много иностранных послов, а его сиятельство не хотел допустить никаких конфузов, то старался контролировать каждую мелочь.

Когда мы миновали ворота, кучер взмахнул хлыстом, и лошади помчались быстрей – я видел, как мелькали за окном выстроившиеся в линию кареты гостей.

В отличие от маркиза Бернадота, я давно уже вполне спокойно относился ко всяким балам, но сейчас меня волновало, не вздумал ли распорядитель бала отложить его начало, а то и вовсе отменить из-за того, что мы не прибыли во дворец вовремя. И поглощенный этими мыслями, я не сразу осознал то, что со мной произошло.

Сначала ёкнуло сердце, потом всё тело охватила странная дрожь. Мне стало тяжело дышать.

– Ваше величество, вам плохо? – испугался маркиз.

Но нет! В том-то и дело, что мне было хорошо – так хорошо, как не было еще никогда.

Я вдруг внезапно понял, что это было оно – то самое, что когда-то испытывали некоторые из моих предков. Это было предвкушение обретения истинной! И хотя у меня не было ни единого доказательства такого предположения, я не сомневался, что не ошибся.

Эта девушка должна была быть в одной из карет, мимо которых мы проезжали! И я распахнул дверцу нашего экипажа, намереваясь выпрыгнуть на дорогу и заглянуть