— Привет, Алан, не слишком радуйся, это всего лишь я.

Разговаривая с ним, Аллегра всегда улыбалась, такой уж он был человек.

— В такую рань? — с наигранным ужасом воскликнул Алан. Но Аллегра знала, что он встает спозаранку. После окончания съемок фильма в Бангкоке Алан был дома уже около трех недель. Аллегра знала и то, что у него недавно закончился роман с английской кинозвездой Фионой Харви — об этом ей рассказал агент Алана. — Что ты натворила ночью? Тебя арестовали и ты звонишь, чтобы я внес за тебя залог и вызволил из тюрьмы?

— Ты угадал. Я хочу, чтобы ты через двадцать минут заехал за мной в полицейский участок Беверли-Хиллз.

— Не дождешься. Всем адвокатам самое место — в тюрьме. Что до меня, можешь оставаться там навсегда.

Тридцатилетний Алан Карр обладал лицом и телом греческого бога, но кроме того, он был умным, интеллигентным и глубоко порядочным человеком. Из всех мужчин только его Аллегра решила пригласить на церемонию награждения. Подумать только, Алан Карр — запасной вариант! При этой мысли Аллегра чуть не расхохоталась. Да за одно свидание с ним большинство женщин Америки не пожалели бы жизни!

Сидя на высоком табурете, Аллегра болтала ногой, как ребенок. Стараясь не думать о Брэндоне и не расстраиваться, она напрямик спросила:

— Что ты делаешь в субботу вечером?

— Не твое дело, — ответил Алан, притворяясь, что страшно возмущен.

— У тебя назначено свидание?

— А что? Ты хочешь свести меня с очередной страхолюдиной из своих коллег? По-моему, последняя была страшна как смертный грех!

— Да ну тебя, трепач, в прошлый раз было не свидание, и ты это знаешь. Тебе нужен был специалист по перуанскому законодательству, она и есть такой специалист, и нечего болтать понапрасну. Кстати, я случайно узнала, что в тот вечер она совершенно бесплатно дала тебе совет стоимостью в три тысячи долларов, так что не скули.

— Кто здесь скулит? — чопорно возмутился Алан, притворяясь, будто шокирован ее языком.

— Ты. Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.

— Ах эго… сегодня вечером у меня свидание с четырнадцатилетней девочкой, после которого меня, вероятно, посадят за совращение малолетних. А что?

— Мне нужна твоя помощь.

Аллегра могла рассказать Алану все без прикрас, не испытывая при этом смущения. Он стал ей кем-то вроде брата, и она любила его как родного брата.

— Ага. Что ж, ничего удивительного, тебе всегда нужна моя помощь. Кому на этот раз понадобился мой автограф?

— Никому, ни одной живой душе. Мне нужно твое тело.

— Да ну? Звучит интригующе! — За четырнадцать лет, прошедшие с их последней попытки завести роман, Алан не раз и не два говорил себе, что нужно попытаться еще раз, но Аллегра была ему как сестра, и он так и не смог на это решиться. Да, она прекрасна, умна, он хорошо ее знает, и она нравится ему больше любой другой женщины на этой планете, но, наверное, именно в этом и состоит проблема. — И что конкретно ты собираешься делать с этим старым, побитым и потрепанным телом?

— Боюсь, ничего хорошего. — Аллегра рассмеялась. — Шучу, на самом деле, все не так плохо. Думаю, тебе даже понравится. Мне нужен спутник, чтобы пойти на церемонию вручения «Золотого глобуса». На этот раз на премию выдвинуты и мама, и папа, а также трое моих клиентов, в том числе Кармен Коннорс. Мне обязательно нужно пойти на церемонию, но ужасно не хочется идти одной.

Аллегра, как всегда, была честна с Аланом, и это ему в ней тоже нравилось.

— А что случилось с твоим… как бишь его имя?

Алан прекрасно знал имя Эдвардса и не раз говорил Аллегре о своей к нему неприязни, считая Брэндона холодным и напыщенным. После того как Алан впервые так сказал, Аллегра обиделась и не разговаривала с ним несколько недель. По потом привыкла, потому что Алан никогда не упускал случая бросить камешек в огород Брэндона. Как ни странно, на этот раз он удержался.

— Ему нужно лететь в Сан-Франциско.

— Как мило с его стороны! Удачно выбрал время. Потрясный парень, Эл. И зачем он туда собрался? Повидаться с женой?

— Нет, дубина ты этакая, повидаться с детьми. С понедельника у него начинается судебный процесс.

— Что-то не улавливаю связи одного с другим, — холодно заметил Алан.

— Он недели две не сможет навещать девочек, вот и собрался слетать сейчас.

— А что, все рейсы из Сан-Франциско в Лос-Анджелес отменены? Почему его милые крошки не могут сами навестить папочку?

— Потому что мамочка не разрешает.

— Ясно, и в результате ты осталась с носом, как я понимаю?

— Вот именно, поэтому я тебе и позвонила. Поможешь мне? — с надеждой спросила Аллегра.

Пойти с Аланом было бы просто здорово. Он никогда не надоедал Аллегре, с ним всегда было хорошо, вместе они шутили, смеялись, веселились от души, как будто снова становились детьми.

— Эго, конечно, будет большой жертвой с моей стороны, но если уж мне так необходимо пойти, так и быть, придется изменить планы, — сказал он со вздохом.

Аллегра рассмеялась:

— Ах ты трепач, спорим, нет у тебя никаких планов!

— Есть. Сказать по правде, я собирался пойти в боулинг- клуб.

— Ты? В боулинг-клуб? — Аллегра рассмеялась еще громче. — Не может быть! Да не пройдет и пяти минут, как вокруг тебя соберется толпа поклонниц!

— Если не веришь, я как-нибудь возьму тебя с собой.

— Ладно. Пойду с удовольствием.

Аллегра сияла. Как обычно, Алан выручил ее и сумел поднять настроение, ей не придется идти на церемонию награждения одной. Алан Карр — единственный друг, на которого она всегда могла положиться.

— Во сколько за тобой заехать, Золушка?

По голосу Алана чувствовалось, что он тоже доволен. Ему всегда нравилось появляться на людях с Аллегрой.

— Церемония начинается довольно рано. Можешь заехать в шесть?

— Могу.

— Спасибо тебе, Алан, — искренне сказала Аллегра. — Я тебе очень признательна.

— Ради Бога, не вздумай меня благодарить! Ты заслуживаешь кавалера получше, скажу даже, что ты заслуживаешь, чтобы с тобой пошел тот обормот — если уж тебе так хочется. Так что не благодари. Лучше думай о том, как мне повезло. Что тебе действительно необходимо, так это побольше нахальства. Как, скажи на милость, ты ухитрилась сделаться такой скромницей? Ты для него слишком умна. Эх, будь моя воля, я бы научил этого придурка уму-разуму. Он сам не понимает, как ему посчастливилось. В Сан-Франциско ему, видите ли, понадобилось…

Алан еще что-то пробормотал, и Аллегра снова расхохоталась. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше.

— Ну все, Алан, мне пора на работу. Увидимся в субботу. И сделай милость, попытайся не напиваться, ладно?