— Я бы хотела, чтобы ты остался, — тихо сказала Аллегра, но когда Брэндон в конце концов принял душ и вернулся в постель, она промолчала.

Брэндон же решил, что проще остаться на ночь, чем спорить.

Лежа с ним в постели, Аллегра улыбалась. Может, в их отношениях не все пока было гладко, оставались еще кое-какие нерешенные проблемы, например, его развод или это желание спать в одиночестве, но она любила его.

— Спасибо, что остался, — ласково сказала она, обнимая Брэндона. Он нежно погладил ее по щеке и поцеловал. А через несколько мгновений Аллегра услышала его храп.

На следующее утро Аллегра проснулась еще до звонка будильника, поставленного Брэндоном на шесть пятнадцать. Брэндон встал со звонком. Пока он умывался, чистил зубы и брился, Аллегра, не одеваясь, прошла на кухню, чтобы приготовить кофе.

В шесть сорок пять полностью одетый Брэндон уже сидел за кухонным столом. Аллегра поставила перед ним тарелку с двумя пончиками с черничной начинкой и чашку дымящегося кофе. Потом села напротив, все еще обнаженная.

— В вашем ресторане отличное обслуживание, — сказал Брэндон с довольным видом и, восхищенно оглядывая ее, добавил: — И мне очень нравятся костюмы официантов.

— Ты тоже отлично выглядишь.

На Брэндоне был безукоризненно сшитый темно-серый костюм. Он покупал себе одежду только от «Брукс бразерз», хотя Аллегра время от времени пыталась затащить его в бутик «Армани» на Родео-драйв, пытаясь убедить его одеваться менее официально. Но это было не в его духе, Брэндон олицетворял собой стиль Уолл-стрит.

— Я бы сказала, что для столь раннего часа ты выглядишь неправдоподобно хорошо. — Аллегра улыбнулась, подавив зевок, и налила себе кофе. Ей незачем появляться в офисе раньше половины десятого, так что торопиться было некуда. — Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?

Аллегра была приглашена на премьеру, но сомневалась, что Брэндон, занятый по горло, сможет ее сопровождать. Кроме того, ей и самой не очень хотелось идти.

— У меня полно работы, хватит развлекаться. Я сказал коллегам, что готов остаться с ними до полуночи.

При мысли о том, какая прорва работы предстоит, Брэндон нахмурился. С подготовкой к судебному процессу всегда так, поэтому Аллегра искренне радовалась, что ей не приходится непосредственно заниматься тяжбами, в их фирме судебными делами занимался специальный отдел. Она лишь сотрудничала с ним и предоставляла необходимую информацию. Во многих отношениях ее собственная работа была намного проще — достаточно творческая, но в то же время не предъявлявшая тех жестких требований, какие предъявляет к Брэндону его работа в федеральном суде.

— Может, приедешь, когда закончишь с делами? — спросила Аллегра, стараясь говорить как можно равнодушнее. Ей нравилось, когда Брэндон приезжал к ней домой, а ему не всегда этого хотелось, и она не желала вызвать у него ощущение, что его к чему-то принуждают.

— Я бы рад, — с сожалением сказал он, — но, честное слово,

не могу. Когда мы закончим с делами, я буду как выжатый лимон, да и дома надо хотя бы иногда бывать.

— Мои родители пригласили нас на обед в пятницу. — Аллегра на свой страх и риск приглашала Брэндона, зная, что в конце концов Блэр все равно уступит дочери, несмотря на свою неприязнь к нему.

— В пятницу вечером я собираюсь лететь в Сан-Франциско, к девочкам, — сообщил Брэндон как о само собой разумеющемся, невозмутимо приканчивая пончик. — Я же тебе говорил.

— Я не знала, что ты уже все решил, — удивилась Аллегра. — А как же «Золотой глобус»? — Она выжидательно смотрела на Брэндона. — Это очень важный вечер.

— Встретиться с дочерьми тоже важно, — твердо сказал Брэндон. — Я должен повидаться с ними до начала процесса.

— Но, Брэндон, я же еще больше месяца назад говорила тебе про «Золотой глобус»! Вручение премий — большое событие и для меня, и для моих родителей. Кстати, и Кармен Коннорс тоже выдвинута на премию. Не могу же я все бросить и помчаться в Сан-Франциско! — Аллегра пыталась говорить хладнокровно, хотя на душе у нее было скверно. Часы показывали лишь семь утра.

— Что ж, я пойму, если ты не сможешь поехать со мной. Я на это и не рассчитывал, — сказал Брэндон совершенно бесстрастно.

— Но я рассчитывала, что ты пойдешь со мной! — Несмотря на все старания, в голосе Аллегры все же послышалось раздражение. — Я хочу, чтобы ты там был.

— Аллегра, напрасно ты на меня рассчитывала. Я же тебе говорил, что не могу, и объяснил почему. Не вижу смысла обсуждать все это снова. Зачем переливать из пустого в порожнее?

— Но для меня это очень важно.

Аллегра глубоко вздохнула, подавляя обиду. Должен же быть какой-то выход.

— Послушай, может, сделаем так: ты останешься и пойдешь со мной на награждение, а в воскресенье мы на один день вместе слетаем в Сан-Франциско. Как тебе такой компромиссный вариант?

Радуясь, что нашла самое рациональное решение, Аллегра посмотрела на Брэндона с торжеством, но он покачал головой, допил кофе и встал.

— Прости, Аллегра, ничего не выйдет. Я не могу провести с ними всего один день.

— Почему?

Аллегра мысленно одернула себя. Не хватало еще расплакаться!

— Потому что им нужно больше времени, и не только поэтому. Честно говоря, мне самому нужно время, чтобы поговорить с Джоанной насчет квартиры в Скво. Кажется, она решила ее продать.

Аллегра все-таки не сдержалась:

— Но это же просто нелепо! Ты можешь поговорить с ней и по телефону! Черт возьми, Брэндон, последние два года ты только и делаешь, что разговариваешь с ней то насчет квартиры, то насчет дома, то насчет машины, то насчет собаки! Церемония награждения — большое событие для всех нас.

Речь идет о ее семье, но Брэндона это, по-видимому, не трогает. Он думает лишь о своей семье, то есть о двух дочерях и бывшей жене.

— Я не желаю уступать тебя Джоанне, — напрямик заявила Аллегра.

— Ты и не уступаешь. — Брэндон улыбнулся. Он не собирался скрывать, что не желает идти у нее на поводу. — А как насчет Стефани и Ники?

— Они все поймут, если ты им объяснишь.

— Вряд ли. К тому же этот вопрос не обсуждается.

Стоя возле стола, Брэндон смотрел на сидящую Аллегру сверху вниз. Она уставилась на него, все еще не веря, что он действительно собирается уехать в Сан-Франциско.

— Когда ты вернешься?

Аллегре не нравилось, что поведение Брэндона так задело ее. Она снова почувствовала себя брошенной, где-то внутри зародился леденящий страх, но она понимала, что не должна поддаваться. Брэндон едет в Сан-Франциско повидаться с детьми, и если он ее разочаровал или даже подвел, то не нарочно. Просто так вышло. И все же почему его решение так больно ее ранило?