— Это же глупость! — произнес Джек, пытаясь не дать гневу вырваться наружу. — Он не может тебе ставить кол за то, что ты умнее его.

— Я так ему и сказал.

Что замечательно сказалось на исходе этого противостояния.

— Прямо так и сказал? Как он это воспринял?

— Влепил кол.

Как же он ошибался в своем мальчике! А ему-то казалось, что Лора как-то повлияла на его учебу.

— Сэм, прости, я поспешил с выводами.

Выражение его лица не изменилось. Мальчик еще не был готов сказать, что все в порядке, потому что кое-что его явно продолжало беспокоить. Он прекрасно знал правила игры и понимал, что, если его отец не сотворит чуда, этот кол может значительно осложнить ему жизнь. Эти опасения не были высказаны вслух, но тем не менее они оба понимали, что, если бы Джек оказался рядом, чтобы образумить Спенглера, все могло быть иначе.

— Поворачивай направо!

— Что?

— Пап, направо. Мне нужно в аэропорт.

Джек чуть было не проехал мимо, задумавшись о том, что так его беспокоило. Ему пришлось развернуться посреди дороги, заполненной гневно гудящими машинами. Заметив, как внимательно его рассматривают охранники, он подумал: «Нет, ребята, динамит в машине я не вожу. У меня взрывчатка другого характера!»

— Я позвоню этому типу и во всем разберусь.

Сэм вышел, взял свою сумку с заднего сиденья и отправился к терминалу. Он даже не попрощался. У Джека сжалось сердце.

— Сэм!

Мальчик смешался с толпой.

Паркер крутил педали велотренажера внутри Международной орбитальной станции. Его совершенно не смущало, что он выполняет это упражнение вверх ногами: так было даже интереснее. Через несколько дней ему лететь домой, и он не собирался биться как рыбка на берегу, снова ощутив силу земного притяжения. Именно так выглядели астронавты, поленившиеся выполнять строгие требования режима физической нагрузки. За упражнениями он слушал руководителя полетом, который, скорее всего, вышел на связь, чтобы рассказать о следующем задании для шаттла.

Однако, как оказалось, все задания были отменены из-за погоды. Что такое? Наверняка речь идет только об отсрочке, ведь не может погода так серьезно влиять на их планы.

Паркеру объяснили, что в орбитальную ступень попала молния и Комитет по безопасности принял решение провести полную проверку системы. Это значит, что они будут проверять каждый винтик, каждый проводок, и ни о каких полетах речи быть не может. Им будет предложено выполнить другое задание, но гораздо позже.

— Сколько еще ждать до следующего запуска?

— Похоже, что на этой неделе ты домой не вернешься, Паркер. Достанется же мне от твоей жены!

Паркер и сам был бы рад сказать им все, что о них думает. Неужели НАСА до сих пор не может защитить технику от попадания молнии? Но вслух он произнес только: «Понял вас». На станции было строго с дисциплиной, и это было правильно. Они жили в условиях нулевой гравитации в ограниченном пространстве и при полном отсутствии уединения. Эмоции здесь не приветствовались.

Хайдеки, японский астронавт, проживший на станции три недели, брился и смотрел в иллюминатор. Он до сих пор не мог наиграться с тем, как его бритва плавала возле головы, пока он проверял качество бритья в зеркале. Ему еще ни разу не попадала в нос пена для бритья, а то он давно брился бы с маслом для кожи, как все остальные члены экипажа. Для того чтобы решительно отказаться от одного средства в пользу другого, достаточно на практике обнаружить, что может сделать простой чих с телом человека в условиях невесомости. Так что давай, Хайдеки, дерзай. Будет весело.

Японец вдруг отвернулся от окна. Была ли в этом повинна пена, но на его лице застыло выражение озабоченности.

— Смотрите, какой циклон!

Его взволновал циклон? Это что-то новенькое! Выглянув в иллюминатор, Паркер сначала не понял, что именно закрывало от них поверхность Земли. Когда он осознал, что перед его глазами формировался грозовой фронт, ему стало просто страшно. У этого чудовища была высота не меньше пятидесяти пяти километров. Неужели верхушка у него действительно состояла изо льда? Каково же придется тем, кто окажется прямо под ним?

Потом он увидел второй такой циклон, к северу от Юкона. Что же нам приготовил Господь?

Сэм жевал арахис потому, что он рос в земле, а к земле молодой человек питал сейчас самые нежные чувства. Как бы там ни было, мозг отказывался воспринимать пол самолета как землю, и Сэму казалось, что он чувствует разверзшуюся под ним пустоту. Подчинившись порыву нездорового любопытства, он провел исследование статистики авиакатастроф, и теперь его неугомонное сознание занимало себя перечислением списка их причин: отказ двигателя, пожары и разрушение корпуса, что было особенно приятно.

Самолет слегка подпрыгнул, как хорошая машина на кочке. Только такое движение без угрозы для безопасности пассажиров могла проделать хорошая машина, а он находился на самолете, причем на очень плохом самолете, управляемом людьми, которые придумали тысячу и один способ применения армированной клейкой ленты. И потом, этот толчок вызвала не кочка, а воздушная яма, та самая, у которой, в общих чертах, совсем нет дна.

— С тобой все в порядке?

— Он боится летать, — прокомментировал Брайан, что-то разглядывая в своем ноутбуке.

Это Лоре знать было совсем необязательно.

— Все прекрасно!

Бах!

На этот раз тряхнуло основательно. Дело принимало серьезный оборот. Боже мой, у нас что, хвост отвалился? Сэм замер и прислушался. Нет, самолет по-прежнему был управляем. Ну да, для того чтобы эта крошка развалилась на мелкие части, одного толчка мало, так что…

Бах!

Милостивый боже, мы сейчас все умрем! Все, это конец!

Вдруг раздался звонок. Замерцавший знак «Пристегните ремни» показался Сэму раскаленным инструментом пытки. Сэм уронил руки на пояс и судорожно вцепился в него. Пристегнут. Хотя какое это сейчас имеет значение? Как можно незаметнее он проверил, есть ли на месте гигиенический пакет, на всякий случай. Пакет оказался там, где должен быть. Слава богу! Если ему придется им воспользоваться, то он сделает это быстро и аккуратно, чтобы никто ничего не заметил. Правда, они все равно заметят, будут смеяться и сотворят из этого целую историю. И тогда — прощай Лора. А он было подумал… впрочем, какая теперь разница, что он думал.

— Если тебя будет рвать, отвернись в другую сторону, — произнес Брайан.

Как в другую сторону? Там же сидит Лора! Вот теперь ему точно стало плохо. Будь проклят этот арахис и кола!

— Заткнись, — пробормотал он в ответ.

Черт, его точно тошнит. Совсем некстати!

Самолет теперь то и дело взмывал вверх и падал вниз. Мимо прошла, качаясь, стюардесса.