с корейскими производителями. Как оказалось, она владеет рядом совершенно уникальных рецептур кочевых народов Южной Сибири на основе натуральных компонентов. Согласится ли она сыграть в фильме роль монгольской ханши?

— Надо будет созвониться, я передам ей ваше предложение.

Тем временем Мульча насторожилась, повернула голову направо и внимательно вгляделась во что-то, что люди не видели. ЮнМи положила руку на спину кошке, чтобы успокоить ее, но та все равно была настороженной.

— О фильме мы предложение высказали, теперь второе дело. Ко мне обратился один влиятельный человек, привыкший быть в тени, с просьбой передать тебе его извинения за вчерашний день и привезти подарок в качестве извинения. Сам он прийти не может, у него сломана нога, он упал очень неудачно с лестницы.

По жесту МуРан несколько человек затащили в кофейню несколько ящиков и поставили возле стойки.

— Это партии зеленого кофе из Вьетнама и Папуа — Новой Гвинеи урожая этого года, каждые по 4 модификации. Твоей кофейне хватит их на несколько месяцев. Этот пострадавший человек просил передать, что был неправ, очень раскаивается и обещает впредь не конфликтовать с людьми, за спиной которых стоят такие влиятельные силы. ЮнМи, советую тебе принять извинения, такие связи будут тебе полезны, да и партии кофе недешевы.

— Ладно, пускай впредь не лезет выполнять заказы одной хорошо нам с вами знакомой дамы, и мы с ним в расчете.

— Насчет этой дамы. Ближайший месяц она не будет показываться на людях. Вчера какой-то демон избил ее в особняке палкой.

— Пожилая женщина, говори правду! Это была не палка, а древко копья! Я не избивала ее, а проучила древком по заднице! Чья вина, что она такая нежная (ха, особенно в этом месте).

Эти слова произнесла та самая тень, на которую внимательно смотрела последние минуты Мульча. Рослая негритянка с копьем и ожерельем на доли секунды мелькнула перед людьми.

— Анураманги! — с изумлением воскликнула ЮнМи, — как ты оказалась в Корее так далеко от дома?

— Я могу быть там, где находятся мои люди черной расы. К тому же здесь в порту Инчхон стоит мой корабль.

— Вы тогда благополучно привезли ячмень?

— Да, большую его часть мой народ уже размолол и испек как хлеб.

— А здесь зачем?

— Из Кот д, Ивуар мой корабль доставил какао-бобы, по пути из Мадагаскара еще прихватил ваниль.

— А купите что?

— Для Африки в Корее — ничего. По подряду мы отвезем оборудование во Вьетнам, а там загрузимся рисом.

Внимательно слушавшая разговор МуРан тихонько спросила ЮнМи:

— Одна из ваших русских колдуний?

— Африканских! — ответила ей Анураманги, — передай той нежной даме, что вздумает повторить свои фокусы, тот подарок с дохлой крысой покажется ей невинной шуткой. Да и тому воину я хорошо сломала ногу, скинув его с лестницы.

— М-да, вижу, что у ЮЧжин проблемы, которые деньгами не решишь.

Весь этот разговор ДэУк молчал. Он попивал кофе, с удовольствием съел один десерт за другим, и лишь сейчас, подняв глаза, сказал:

— Вас ведь зовут Анураманги, и у вас есть корабль? Скажите, не нуждаетесь ли вы в каком-либо ремонте? Наша компания сможет сделать это быстро и недорого.

Ночь с 5 на 6 июня

Казарма морской пехоты

Полчаса свободного времени перед отбоем ЧжуВон потратил на чтение книги Агдан, которую ему настоятельно посоветовала почитать бабушка. К фантастике он был равнодушен, но, если в семье просят прочитать персонально именно эту книгу, значит, так надо. Потихоньку ЧжуВон втянулся в чтение, и сюжет даже стал его немного забавлять. Агдан молодец, о серьезных вещах пишет с юмором.

После отбоя он сразу же заснул, поскольку один из плюсов любой армии мира — строгий режим дня. Отбой — подъем формируют привычку быстрого засыпания, особенно после хороших физических нагрузок в течение всего дня.

ЧжуВону снился сон. В нем он был никакой не корейский принц, владелец заводов, газет, пароходов, а простой менеджер в торговом центре. Работает здесь он уже второй год, но по-прежнему его гоняют как самого молодого. Старший менеджер с самого начала невзлюбил молодого красавчика, на которого заглядывались продавщицы торгового центра, и постоянно к нему придирался.

Вот и когда неделю назад в их торговом центре завелись вездесущие воробьи, виноватым он сделал именно ЧжуВона. Дескать, тот не закрыл вовремя дверь, когда выносил картонные коробки, вот они и залетели. Теперь в качестве наказания он бегает по магазину с сачком и ловит этих неуловимых птичек. Каждый час пауза — берет тряпку и идет затирать следы воробьиного помета везде, где они нагадят. А гадят эти маленькие прожорливые пакостники часто, много и с явной фантазией.

Все эти работы сопровождаются постоянными криками старшего менеджера, которому не нравится все: как он движется, как размахивает сачком, как вытирает помет. В какой-то момент даже долготерпение ЧжуВона (поневоле будешь терпеть, когда на тебе три кредита, за которые надо платить еще несколько лет) лопнуло. Он в сердцах про себя пожелал: «да чтоб ты, … (грубое корейское ругательство), провалился куда-нибудь далеко-далеко от нашего торгового центра».

«Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах». В глазах его потемнело, а когда зрение вернулось, выяснилось, что магазин покинул не только старший менеджер, но и он сам. Теперь, одетый в старинный наряд воина, он прятался в кустах, наблюдая за проезжающие мимо кавалькадой. ЧжуВон проверил, что есть у него из оружия — только короткий меч. Судя по всему, он в тайном дозоре.

А вот и его недруг. Разодетый в дорогие доспехи, он важно ехал на коне впереди воинов, свысока глядя на всех.

Неожиданно раздался крик: «Монголы!», впереди стало видно, как навстречу скачет большой отряд воинов, так что стоит столбом пыль. Перепуганный старший менеджер — а здесь командир отряда — пытается строить своих воинов. Однако те, глядя на приближающегося врага, меньше всего думают о героической обороне. Шмыгнул в кусты один, другой. Люди сгрудились на дороге, превратившись из кавалькады в толпу. Народу много, но впечатление воинов они совершенно не производят. Так, крестьяне в доспехах с мечами и копьями.

В эту толпу и врезались монгольские конники, как нож в масло. Они даже не стреляли из своих страшных луков, вместо этого быстро и ловко рубили налево и направо кривыми саблями. То, что противник не успел выстроить строй, позволило им быстро перебить охрану и окружить паланкин. В числе сраженных был и командир, который, получив удар саблей по плечу, сполз на землю и притворился мертвым.