Без предупреждения он стремительно подошёл к ней и взял Талию за подбородок. Это прикосновение словно обожгло её кожу.

– Я вовсе не собираюсь хранить вам верность, дорогая, – тихо произнёс граф. Его глаза пристально вглядывались в её бледное лицо. – Вы не в том положении, чтобы диктовать условия.

– Значит, вот каковы ваши условия? Будете проводить время в Лондоне, выставляя напоказ своих любовниц, я же останусь в деревне, разыгрывая роль хорошей жены?

Талия почувствовала исходящее от него тепло, и по коже пробежала дрожь. Как часто она мечтала, чтобы этот мужчина пригласил её на танец и, прижав к себе, закружил по бальному залу… Но наивные фантазии не могли подготовить неопытную девушку к действительности.

– А вы как думаете?! – прорычал он.

Талия опустила ресницы, не желая давать графу повод позлорадствовать. Представлять графа в объятиях другой женщины было невыносимо больно.

– Думаю, вы готовы на всё, лишь бы унизить меня.

Граф опустил голову так, что Талия ощутила щекой его тёплое дыхание.

– Предпочитаете, чтобы я сидел подле вас, изображая заботливого мужа?

Талия поспешно отстранилась. Собственные реакции на его присутствие приводили её в растерянность и смятение.

– Глупо просить о невозможном, – тихо произнесла Талия. – Но для разнообразия было бы приятно…

– Что было бы приятно? – переспросил граф, и Талия смущённо умолкла, поняв, что слишком разоткровенничалась.

Талия обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

– Не становиться объектом насмешек, стоит мне выйти из дому, – с трудом выдавила Талия.

Граф задумчиво поглядел на неё.

– Так вот почему вы хотите за меня замуж? – спросил он. – Рассчитываете, титул графини Эшкомбской поможет вам завоевать уважение?

Раздосадованная, Талия подавила вздох.

– Я уже говорила, что вовсе не желаю выходить замуж, тем более за джентльмена, который меня презирает и не считает нужным этого скрывать.

– Значит, вините в случившемся меня?

Талии вдруг стало стыдно: она вспомнила, что граф такая же жертва обстоятельств, как и она.

Пожалуй, ему даже тяжелее.

У этого человека самые благородные намерения, он хочет защитить свою семью и ради этого вынужден вступать в брак с женщиной, которая ему ненавистна.

– Нет, – выдохнула Талия. – Вы ни в чём не виноваты.

Услышав её ответ, граф слегка растерялся, но уже через секунду лицо его снова ожесточилось.

– Не забудете передать бумаги отцу?

– Сначала сама прочту условия своего заключения. – Талия поморщилась.

Граф нахмурился:

– Что-что?

– Должна же я знать, что от меня требуется, – пожала плечами Талия. – Иначе я ещё больше вас опозорю.

Серые глаза прищурились.

– Нет, дорогая, не опозорите.

– Думаете? – Талия печально улыбнулась. – Уверены?

– Конечно. Потому что я этого не позволю.

С этой угрозой граф Эшкомбский грациозно поклонился и вышел, а Талия осталась стоять одна в гостиной, сжимая в руках уже успевшие стать ненавистными бумаги.

Как Талия и боялась, лондонский особняк графа Эшкомбского оказался подавляюще элегантен.

Располагавшийся в самом сердце Гровнор-сквер, он был построен из светлого камня. Семь пролётов с кирпичными арками вели к нише, в которой скрывались дубовые двери. Огромные окна с широкими подоконниками выходили на улицу. Когда Талия высаживалась из кареты, у неё возникло неприятное ощущение, будто бы за ней наблюдают десятки невидимых глаз.

Смущение только усилилось, когда её провели по выложенному белой плиткой холлу к гигантской мраморной лестнице. Затем Талию проводили в заднюю часть дома, где размещалась выстроенная в готическом стиле часовня. Талии, конечно, недоставало аристократического воспитания, однако она провела достаточно часов в библиотеке, чтобы теперь оценить великолепные шедевры, украшающие выложенные панелями стены длинной галереи и расписанный в итальянском стиле потолок гостиной, на котором были изображены сценки из греческой мифологии. И разумеется, Талия сразу поняла, какую огромную ценность представляет венецианская люстра, висящая у самого входа в часовню.

Всё это великолепие лишний раз напомнило, что графский титул – не просто знак привилегированного положения. Это великая честь, накладывающая серьёзную ответственность. От графа полностью зависят не только многочисленные слуги и крестьяне, трудящиеся на его землях, но и члены его семьи. Кроме того, графу ни в коем случае нельзя уронить честь имени в глазах общества.

Конечно, отец её обладал немалым богатством, однако Талия не привыкла к миру, где о человеке судят по чистоте происхождения и длине родословной. Даже окажись Талия более обаятельна и менее застенчива, она всё равно была бы недостойна почётного титула графини Эшкомбской.

Подобные мрачные мысли на кого угодно нагнали бы страху, но Талию снова охватило спасительное ощущение отстранённости – то самое, которое помогло ей пережить их последний унизительный разговор.

Иначе она ни за что не смогла бы пройти короткое расстояние, отделявшее её от графа Эшкомбского – тот уже ждал невесту возле резного деревянного алтаря.

На негнущихся ногах Талия прошагала по проходу мимо старинных скамей, мимоходом подняла глаза на сводчатый потолок, мельком взглянула на окно с изумительными витражами и только потом посмотрела на будущего мужа.

При виде золотистых волос, мерцающих в сиянии свечей серебряного канделябра, и гордого, удивительно совершенного профиля у Талии перехватило дыхание. Стройную фигуру облегал чёрный фрак, выгодно подчёркивающий широкие плечи, но в сочетании с чёрными бриджами наряд этот скорее был бы уместен на похоронах, нежели на свадьбе. А в серебристых глазах таилось нечто угрожающее, свирепое.

Сейчас он ещё больше, чем всегда, напоминал грозного античного бога, и Талия невольно содрогнулась.

Когда она встала рядом, Габриэл не стал брать её за руку. За время короткой церемонии жених ни разу не взглянул на свою наречённую. Даже когда они подписали свидетельство о браке и отпраздновали «торжественное событие» бокалом шерри в компании слегка озадаченного священника, неприступного вида дворецкого и некоей женщины – вероятно, графской экономки, предположила Талия.

Затем новоиспечённый муж повелительным кивком приказал ей покинуть часовню, сам же с явным нетерпением зашагал следом.

Талия смутно осознавала, что теперь её жизнь никогда уже не будет прежней. Теперь она не гусыня Добсон, болезненно застенчивая дочка простого торговца. С этого дня она графиня Эшкомбская.

Впрочем, повышение статуса не сделает её жизнь счастливее, печально признала Талия.