стволов на фронт в тридцать сажен это очень много. Я бы сказал, запредельно. Эх! Мне бы такую защиту в моём мире.

Тем временем наши солдаты начали заряжать свои фузеи картечью, таких патронов в их сумках было не менее половины, и надо сказать, что я только одобрял подобный подход. У них нет защиты одарённых или амулетов, как у меня с холопами, а потому и вести прицельный огонь они не могут. С картечью же это много проще, как и пользы от неё куда больше.

А вот наши офицеры отмалчивались. Возможно, берегли запас Силы для отражения непосредственно штурма. Хотя могли и по максимуму вложиться в защиту. Вообще-то, разумно. И я не уверен, что их запасы Силы сейчас не истощены. Это мне дышится легко с моими бриллиантами и вместилищем на семьсот люм, а у того же капитана Яковлева оно не превышает ста семидесяти, у поручика и подпоручика в лучшем случае восемьдесят, а то и едва больше сорока.

Наконец ливонцы забросали ров, и по получившемуся завалу хлынул поток пехоты с лестницами наперевес. И когда только успели подтащить⁈ Их встретила нестройная фузейная пальба, грохот гранат, а так же грозный, гулкий и протяжный орудийный рык.

Я никогда не слышал выстрела картечью. Как впрочем, и не наблюдал того, что она способна наворотить. Первые несколько рядов наступавших на узком участке буквально выкосило. Человек тридцать, никак не меньше. Стограммовые чугунные шары отрывали руки и ноги, разносили в клочья головы, вырывали куски плоти из тел.

Но на место павших встали другие. Спотыкаясь о трупы, оскальзываясь на крови и вывалившихся внутренностях, они с маниакальным упорством пёрли вперёд неудержимой волной. В них стреляли в упор из фузей и бросали гранаты, но те словно и не замечали этого, прямо берсеркеры какие-то.

Я разрядил оба ствола ружья, пустил веером с одной руки пару «Воздушных клинков» без шанса промахнуться. Эти незаметны, а потому можно использовать без опаски. Следом отправил ослабленный «Огненный шар», эффект, как от малокалиберного снаряда, но в такой плотной массе достал двоих. «Клинки» успели напитаться Силой и вновь сразили двоих ливонцев. Пожалуй, не стоит увлекаться, ведь предполагается, что у меня всего лишь второй ранг.

Перезарядил ружьё и двумя выстрелами свалил ещё троих. Одна из пуль пробила солдата навылет, достав и другого. Затем отправил в штурмующих очередную связку из двух «Клинков» и одного «Шара». После чего опять присел перезаряжать ружьё, отметив ещё один тычок в голову.

Гранаты рвались часто и густо, и солдаты, столпившиеся у узкого прохода, несли ощутимые потери. К тому же под давлением сотен ног нескреплённые фашины начали разъезжаться. Впрочем, не сказать, что разваливающаяся переправа это результат только лишь большого количества атакующих. Мои скромные усилия также чего-то стоили. Ну а почему, собственно говоря, нет, если есть возможность использовать дар, не привлекая внимание.

Вот только всё это не могло остановить атакующих, а из-за плотного огня противника ряды обороняющихся всё больше редеют. Я могу уйти, воспользовавшись порталом. Но бросать своих холопов категорически не хотелось. Как нет желания оставлять и вот этих храбрецов. Да пошло оно всё! Пусть все знают!

Перезаряжая ружьё, я сбросил ослабленные плетения и начал выводить в быстрый доступ другие. «Огненный» и «Ледяной шар» уже нормальной мощности, по три десятка «Стрел» тех же стихий, обе «Петли» и «Град», «Шквал» и «Булаву». У меня даже кровь быстрее заструилась по венам от ощущения собственной мощи и предстоящей схватки уже на новом уровне…

Глава 4

После недолгой заминки Мария с удвоенным энтузиазмом начала переодеваться. Дуняша погибла на постоялом дворе, и личной служанки у неё не было. Поэтому вначале ей помогала Лиза, а там и прислуга подоспела, которую направила матушка. Не то чтобы великая княжна была избалована, просто женский наряд в одиночку не надеть. Один корсет чего стоит. Простолюдинки потому и носят со шнуровкой спереди, чтобы управляться самостоятельно.

— Ты в экипаже? — спросила Мария, когда с переодеванием было практически покончено.

— Д-да. Н-но, — нерешительно ответила Лиза, указывая рукой в направлении столовой, где их будет ожидать княгиня.

— Некогда, — решительно тряхнула головой Долгорукова.

Она подхватила юбки и поспешно застучала каблучками в направлении выхода. Коридор, лестница, гостиная, вестибюль, парадное крыльцо, к которому незамедлительно подъехала стоявшая в сторонке лёгкая карета на мягком ходу. Ну не могла Лиза обделить себя любимую столь модным выездом.

— Антип, гони на Маросейку к дому боярыни Тульевой, — приказала Ярцева, прежде чем скрылась в карете.

Сидевший на облучке Угол утвердительно кивнул, Илья сложил ступеньки и, закрыв дверь, взлетел наверх, устроившись рядом с кучером. Хлёстко стеганула плеть, и не успевшие застояться лошади сорвались с места, быстро набирая скорость. Вообще-то, подобное в столице не приветствуется, и за лихачество можно получить по холке. Но тут такое дело, что риск попасть под горячую руку градоначальника того стоил.

До места домчали быстро, что бы там ни прилетело следом. Впрочем, это сейчас не важно. Мария с Лизой вышли из кареты и поднялись по ступеням парадного крыльца. Дверь предупредительно распахнулась, и их с поклоном встретил дворецкий, словно неотлучно ожидал прибытия гостей.

Когда вошли в вестибюль, увидели рядом со столиком высокого и статного дворянина, коротким кивком обозначившим приличествующий поклон. Охрана. Что вполне объяснимо в их развесёлые времена.

— Как прикажете доложить? — поинтересовался дворецкий, принимая у гостей шляпки, зонтики и накидки.

— Великая княжна Долгорукова Мария Ивановна.

Не назвав Лизу, никакого пренебрежения по отношению к ней она не выказала. При такой персоне мелкопоместную дворянку поминать попросту не принято. Уж слишком разного полёта птицы. Да, Мария считала её подругой, но это вовсе не значит, что и перед другими стоит выставлять её ровней себе. Сословное общество, что тут ещё сказать-то.

Их тут же проводили в гостиную и передали в заботливые руки прислуги. Довольно быстро на столике появились чай, сахар и рассыпчатое печенье. Не сказать, что так уж хотелось есть, скорее кусок в горло не лез, но девушки отдали должное угощению, съев по одному печенью и запив его парой глотков терпкого чаю.

— Добрый день, ваше высочество. Прошу прощения за ожидание, это такая неожиданность, я торопилась, как только возможно, — присела в реверансе появившаяся в дверях Голицына-Тульева.

При виде статной женщины, затянутой в мундирное платье, Мария невольно прикусила нижнюю губу. Сделать это она постаралась незаметно, не подавая виду, однако данное обстоятельство не укрылось от хозяйки дома, и