— Но и плюсов много, тут ты прав, — оптимистично заметил я.

— Много, — опять вздохнул Бажан. — А ты как? Женился?

— Да я же сразу после школы женился, ты забыл, что ли?

— Ну да, на Менцевой. А ещё?

— А на этом всё. Знаешь, Бажан, у меня плохо получается с женщинами управляться. С одной ещё более-менее удаётся, а с двумя мне будет уже не совладать.

Второв недоверчиво посмотрел на меня, и я решил, что пора заканчивать с обсуждениями личной жизни.

— А вообще как у тебя дела?

— Сложно, — Бажан помрачнел. — Уже начинаю жалеть, что пошёл на ремесленное. Всё оказалось совсем не так, как я себе представлял.

Зануду легко узнать по тому, что на вопрос «Как дела?» он начинает рассказывать, как у него дела. Впрочем, именно сейчас это действительно интересно — я всегда обращаю внимание на разные странные несоответствия.

— Ты меня удивил, Бажан. Я же помню, что ты всегда интересовался ремеслом — что случилось?

— Нет простора для творчества, — пожаловался тот. — Оказалось, что работа ремесленника сводится исключительно к выполнению стандартных операций.

— Ты что-то не то рассказываешь, — усомнился я. — Да взять хотя бы вашу семью — вы просто неприлично разбогатели как раз на творчестве. Вы сейчас, наверное, и сами могли бы построить завод вроде «Мегафона».

— Да, отец часто говорит, что нам надо бы выкупить вашу долю, — кивнул Бажан.

— Почтенный Милен всё никак не уймётся, — усмехнулся я. — Если ваша семья выкупит нашу долю, завод у вас просто отберут. Разве что у вас вдруг появится своя дружина со службой безопасности. «Мегафон» ведь уже пытались захватить — вы что, забыли об этом? Но на самом деле вы ничего не сможете выкупить, так отцу и передай. Завод «Мегафон» находится в особом списке стратегических предприятий, продать его акции можно только с разрешения княжества, и при этом княжество имеет преимущественное право выкупа. Если я вдруг решу продать свою долю, она вам не достанется, её выкупит князь. А потом заберёт и вашу — вы для князя никто, он с вами церемониться не станет. Милену давно пора бы понять, что вы живёте спокойно только потому, что находитесь за моей спиной.

— Это правда? — помрачнел Бажан.

— Бажан, я никогда не стану обманывать партнёра, — терпеливо объяснил я. — Во-первых, ложь отравляет отношения, а во-вторых, это просто урон чести. Но я понимаю, что для твоего отца это пустые слова. Поэтому пусть он проконсультируется у хорошего поверенного, который имел дело с дворянством. Тот ему всё подробно объяснит, а мне объяснять надоело. Милен у меня не единственный проблемный компаньон, мне такие компаньоны уже поперёк горла встали. Но вернёмся к тебе — с чего ты вдруг решил, что в ремесле нет простора для творчества?

— Понимаешь, — Бажан замялся, пытаясь сформулировать свою мысль, — на самом деле имеет смысл производить лишь ограниченный набор артефактов, и этот набор не меняется уже лет пятьсот — ну, если не считать мобилок. А исследовательской работой занимаются совсем немногие, и свободных мест там нет. Когда я закончу Академиум, я буду просто сидеть и годами делать одно и то же. Как на конвейере.

— Твоя семья легко может финансировать твои исследования, — напомнил я. — Денег у вас для этого более чем достаточно.

— Я не хочу брать деньги от семьи, — насупился он. — Это, по сути, деньги отца и брата, моего вклада там нет.

— Вот как? — задумался я. — Но всё же объясни мне, пожалуйста — почему есть только ограниченный набор артефактов? У меня всегда было впечатление, что ремесло предоставляет неограниченное поле деятельности.

— Из чисто экономических соображений, — вздохнул Бажан. — Артефакты всегда очень дорогие, и в большинстве случаев можно найти более дешёвую альтернативу. Вот взять такой пример: я для курсовой проектировал косметический артефакт, даже на лекции ходил на лекарский факультет. Курсовую-то я сдал, а потом мой научный руководитель объяснил, в чём с ним проблема. Для достижения эффекта мой артефакт нужно носить практически постоянно несколько лет, но с тем же результатом можно просто пропить курс эликсиров. Высокая алхимия стоит дорого, но мой артефакт выйдет ещё дороже. Эликсиры дешевле и удобнее — и кому мой артефакт будет нужен? Вот и с остальным точно так же. Я могу сделать самозатачивающийся и самостерилизующийся скальпель, но лекарка сделает разрез точнее и чище просто пальцем, а для обычного медикуса мой скальпель будет слишком дорогим.

— Спасибо, Бажан, — искренне сказал я. — У меня в голове давно вертелась смутная идея, и сейчас ты помог ей, наконец, окончательно оформиться. А насчёт ремесла — не опускай руки, учись. Я думаю, наше семейство поможет тебе найти свою нишу.

— Что за идея? — с любопытством спросил Бажан.

— Идея совсем простая: если вещь плохо покупают из-за того, что она стоит дорого, то нужно продавать её очень дорого.

* * *

Я, как всегда, остановился полюбоваться забором. В самом деле красиво — не удивлюсь, если сюда вскоре начнут водить экскурсии. Может, и нам тоже что-нибудь этакое соорудить? Я немного поиграл с этой мыслью и с сожалением выбросил её из головы. Мне Зайка нужна живой и здоровой, а от такой затеи её точно удар хватит.

У проходной я снова остановился — когда я был здесь последний раз, эти ниши были ещё пустыми, но сейчас в них появились статуи. Кеннера Ренского узнать было несложно, достаточно вспомнить себя в зеркале. Хотя это мог быть, конечно, и прадедушка Ренольд, но вряд ли его стали бы увековечивать. Никакими особыми свершениями он не прославился, за исключением, конечно, женитьбы на Орианне Арди.

Зато насчёт статуи женщины на другой стороне ворот у меня никаких догадок не было. Это с одинаковым успехом могла быть как прапрабабушка Аста, так и какая-нибудь другая почитаемая Ренскими Мать. Жаль только, мне ничего не известно, кого они там у себя почитают. К своим архивам Ренские так меня и не подпускают — не отказывают, просто каждый раз это оказывается немного не вовремя.

Я зашёл в проходную, и охранники вытянулись. Никто толком не понимает мой статус у Ренских, включая самих Ренских, так что охрана на всякий случай относится ко