– Но мы-то не знали, – вздохнули близнецы. – А вдруг вы свалились в пропасть? Да что угодно могло случиться! Вы же не сказали, что уходите.

– Вы правы, – виновато признал Ланцелот. – Я мог сломать ногу. Надо было предупредить, но я готовил для вас сюрприз. Хотел убедиться, что всё на месте, прежде чем вам показывать, понятно?

– Понятно, – сказала Эмма и добавила строго: – Но обещайте больше так не делать. Мы испугались.

Ланцелот смиренно склонил голову:

– Обещаю.

– Ладно, так что за сюрприз? – У Конрада загорелись глаза.

– Да, расскажите, – попросил Айван.

– Глядите! – Ланцелот указал на что-то за кустами. В центре поляны была большая насыпь, а вокруг множество царапин, словно кто-то скрёб землю. – Угадайте, что это.

– Куча грязи, – предположила Эмма.

– Ошибаешься! – самодовольно произнёс Ланцелот. – Это инкубатор для яиц. А вот и его хозяин.

К поляне шла красивая птица размером с индюшку. В её оперении можно было найти все возможные оттенки коричневого.

– Это он построил инкубатор – петух глазчатой курицы.

Петух подошёл к гнезду, сунул в него открытый клюв, затем соскрёб сверху часть песка, и снова ткнулся клювом, и опять поскрёб – и так продолжалось некоторое время.

– Есть догадки, что он делает? – спросил Ланцелот. Первой ответила Эмма:

– Проверяет, целы ли яйца.

– Нет. Ответ неплохой, но неверный. Ещё варианты?

– Проверяет температуру? – предположил Конрад.

– И соскребает часть песка, чтобы остудить! – добавил Айван, делая вид, что это была и его идея.

– Ай молодцы! Да, клюв у него вместо термометра. Видите, гнездо построено из гниющих растений, поэтому внутри жарко, как в компостной куче, – объяснял Ланцелот, и Эмма торопливо за ним записывала. – А песок сохраняет тепло.

– И долго такое гнездо строить? – поинтересовалась Эмма.

– Почему бы не спросить об этом самого строителя? – предложил Ланцелот.

Когда все поздоровались и представились, Петух рассказал, что начал копать яму под гнездо ещё зимой. Четыре месяца пришлось повозиться, прежде чем его жёны остались довольны температурой.

– Последние полгода я охраняю яйца и поддерживаю правильную температуру, – гордо добавил он.

– Невероятно трудная работа, – заметила Эмма. – Вы, должно быть, очень устали?

– Устал, но оно того стоило. Смотрите.

Они поглядели на гнездо. Песок зашевелился и стал осыпаться. Показался клюв, потом голова и наконец цыплёнок вылез, посидел, отдышался и умчался в лес.

– Вы что, не приглядите за ним? – удивилась Эмма.

– Нет, – с достоинством ответил Петух. – Наши дети только вылупятся и уже сами могут о себе позаботиться.

– Невероятно! – поразилась Эмма. – Большое спасибо, что позволили посмотреть. Какая удача, что мы так вовремя пришли.

Получив от Петуха несколько перьев на память, они вернулись на «Белладонну».

– А теперь к утконосам, – объявил Ланцелот, сосредоточенно изучая карту. – Если, конечно, я соображу, как туда добраться. Коли повезёт, окажемся там завтра к вечеру.

Ланцелоту удалось разработать маршрут – не без помощи Конрада и Айвана, которые весьма недурно навострились читать карту. На другой день после обеда «Белладонна» приземлилась на травянистый берег медленной бурой реки на опушке эвкалиптового леса. У одних деревьев ствол и листва были серебристо-зелёными, у других белая кора и зелёные листья. На белых стволах виднелись как будто письмена, нанесённые чёрной тушью.

Ланцелот объяснил, что эту разновидность называют «скриблгам»: эвкалипт с каракулями. Дети решили взять себе несколько кусочков коры, а Ланцелот, измученный жарой, отправился искупаться в реке.

Ребята высматривали кору с чёткими рисунками и вдруг услышали сверху голос – мягкий, будто меховой:

– Зачем вы портите наше дерево?

Среди веток расположились несколько коал, вид у них был сонный.

– Простите. Мы не портим, – объяснила Эмма самому большому коале, который с ними и заговорил. – Только возьмём домой несколько кусочков сухой коры.

– А-а, если сухой, то ладно. Понимаете, эвкалипты для нас очень важны. – Коала задумчиво почесал толстый мех.

– А я знаю, – гордо сказал Конрад. – Вы же питаетесь их листьями, правильно?

Коала с энтузиазмом закивал:

– Да, верно. Мы вообще только ими и питаемся, ничего другого не едим.

– Небось на вкус как микстура от кашля, – шепнул Айван.

– Ага, фу! Жуть жуткая! – согласился Конрад.

– Только вслух не ляпните, – прошипела Эмма. – Обидите их.

Ланцелот подошёл к ним и обратился к Коале:

– Скажите, вы знаете, что есть периоды, когда молодые листья и побеги некоторых разновидностей бамбука содержат смертельный яд?

– Конечно знаем, – спокойно ответил Коала. – Мы просто в это время их не едим.

– А как вы понимаете, что они стали ядовиты? – допытывался Ланцелот.

– Просто знаем. – Коала зевнул, словно беседа ему наскучила.

Эмма попросила:

– Вы не могли бы сфотографироваться с нами – все вместе? И, если можно, чтобы кто-нибудь из нас взял на руки вашего малыша.

– Да пожалуйста, – любезно согласился Коала, и всё семейство спустилось с веток и вскарабкалось на ребят.

Коалы уселись им на головы, плечи, спины, повисли даже на руках и ногах.

Ланцелот щёлкал фотоаппаратом и суетился, чтобы все хорошо разместились. Потом отдельно сделал снимок Конрада с двумя детёнышами. Наконец они тепло поблагодарили коал и отправились дальше вдоль реки.

Прошли около километра, когда увидели пасущихся между деревьями рыжих кенгуру. Заметив людей, вожак сел на задние лапы.

Дети удивились, насколько он оказался высоким – выше Ланцелота. Кенгуру смотрел на них с превосходством.

– Что вам угодно? – спросил он тоном директора школы.

– Бог ты мой! – пробормотала Эмма. Размеры кенгуру настолько впечатляли, что девочка даже растерялась. – Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о кенгуру? – промямлила она, заикаясь.

– Разумеется. Существует пятьдесят один вид кенгуру: большой серый кенгуру, кенгуру-валлаби, скалистый кенгуру-валлаби, они намного мельче нас, конечно, заячий кенгуру-валлаби, крысиные кенгуру, они пока самые маленькие, древесные кенгуру, которые, ясное дело, селятся на деревьях…

– Надо же, – торопливо прервала его Эмма, – я и не подозревала, что есть столько видов!

– Можно поглядеть на ваших детёнышей? – попросил Айван, пока Кенгуру не принялся перечислять дальше.

– Конечно, – сказал Кенгуру и что-то крикнул своей стае. Три самки подпрыгали к ним.

В сумке у первой лежал розовый новорождённый кроха не крупнее фасоли.

– Мамочки, какой махонький! – воскликнула Эмма.

– В этом возрасте они ещё слепые и вдобавок могут пользоваться только передними лапами, – объяснил Ланцелот. – Однако только что родившийся малыш сам ухитряется перебраться с материнского хвоста в сумку.

Детёныш второй самки, хоть и тоже розовый и лысый, был постарше и уже больше напоминал кенгуру.

У третьей сумка прилично выпирала наружу. Оттуда высунулась голова детёныша: уши торчком, глаза блестят. Он выбрался наружу и оказался уменьшенной копией родителей, с рыжим мехом и длинным хвостом. Айван осторожно погладил его.

– Итак… – набрав побольше воздуху, начал Кенгуру. Близнецы глянули друг