к Алексею. Что сформировало своего рода кружок по интересам. Очень надо сказать полезный. Ведь за партиями болтали. Давая царевичу дополнительные источники сплетен…

Скрипнула дверь.

Алексей скосился на вошедшую Арину.

— Что-то случилось? У тебя лицо встревоженное.

— Тетушка твоя приехала. С мамой твоей сейчас. За тобой просят.

— Это какая? У меня их много.

— Наталья Алексеевна.

— Значит до нее все-таки добрались слухи? — поинтересовался царевич, прекрасно знавший, что Наталья не привечает Евдокию и своим племянником не интересуется. Разделяя в этом вопросе оценки брата — царя Петра. Оттого и не навещала Алексея ни разу, видев лишь несколько раз на общих мероприятиях.

Кормилица в ответ лишь улыбнулась и подмигнула.

Несмотря на свой статус, лет ей было немного. Чуть за двадцать. И нрав под стать — озорной. Ума не шибко богатого, но хитрая бестия. Наблюдательная и находчивая. Хотя старалась придерживаться образа тупенькой и простенькой бабенки. Используя его как свое рода камуфляж. За счет чего и сумела стать кормилицей наследника. Лопухины хотели иметь под рукой такую удобную и демонстративно недалекую особу. Зачем? Это даже не скрывалось — чтобы оградить Алексея от внешнего влияния и иметь в этом вопросе монополию. Все его окружение, что они могли продвинуть, они старались подобрать либо как можно ущербнее умом, либо лояльное им. Кормилица относилась к первой категории — так сказать безопасных по скудости ума.

Обновленный же царевич же довольно быстро раскусил Арину. И даже про себя окрестил Рабинович за ловкость, хитрость и пронырливость. Нет, ну а что? В глаза, впрочем, он ее так не называл.

Их сотрудничество потихоньку развивалось.

Поначалу она просто собирала для него слухи и сплетни. А потом перешла к более тонкой агентурной работе — к распространению этих самых сплетен. Нужных и правильных. Особенно после разговора на чистоту и заключения долгосрочной сделки.

Тут вот какое дело было…

Да, в отдельных случаях кормилицы могли стать аристократу чуть ли не второй матерью. Но это было не правило. И уж точно не в отношении царской семьи. Так что будущего у Арины ясного не имелось. Еще год-другой, может третий, и как Алексей подрастет — отчалит она на какие-то второстепенные роли. А то и вообще подальше отошлют. В глушь. Понятное дело — отправили бы не на хлеб и воду, а озаботились бы благополучием. Но это не то, чего она желала. Ей нравилось крутится в этом мире сплетен и интриг, а там, где бы она оказалась, это вряд ли имело бы тот же масштаб, что и в Москве, да еще в окружении царской семьи.

Царевич же ей это самое будущее пообещал. И она стала отрабатывать честно его и ответственно. Сохраняя, впрочем, свой «камуфляж» для всех остальных.

Вот и сейчас Арина постаралась и донесла до Натальи Алексеевны слухи о ее племяннике. Правильные. И в самые сжатые сроки. Хотя Лопухины и Патриарх старались глушить лишнюю болтовню о событиях вокруг царевича. Да и сама Наталья им не интересовалась от слова вообще… однако услышала. Поначалу отмахнулась как от дури. Но тут услышала вновь и вновь, уже от других людей и в ином контексте. Оттого и не усидела. Любопытство взыграло, и она решила на все своими глазами посмотреть…

Когда Алексей вошел к маме там шла классическая светская беседа. Евдокия Федоровна и Наталья Алексеевна едва не шипели друг на друга. Но с улыбкой. И обмениваясь вполне вежливыми фразами. Обе не сильно рвались друг с другом пообщаться, но просто так отмахнуться не могли.

Царица имела определенный формальный статус. Все-таки жена царя и мать наследника престола. Но все в Москве понимали, насколько ее положение крепко держится. На соплях. Причем даже не высушенных. Поэтому уважения формальное оказывали, однако реального влияния она практически не имела. Милославские и их клиентела рассматривали ее лишь как выгодную им, но зависимую фигуру, возможно даже одноразовую, отчего и вели себя с ней соответствующе. Сторонники же Петра — терпели, просто терпели. Остальные наблюдали за тем, чем все это закончится.

Наталья Алексеевна напротив официальный статус носила весьма условный. Да, сестра царя, но не замужняя, хоть и в годах. Этакая перезрелая старая дева, место которой по-хорошему в монастыре. Тем более, что сестер у Петра хватало. И далеко не все из них, оставаясь старыми девами, вели себя также непотребно и распущенно в представлении поборников старины. Однако влияние на брата Наталья имела исключительное. И могла утопить любого, кто вякнул бы на нее что-то не то. Вообще любого. Оттого с ней были вынуждены все считаться.

Больше того — судя по поведению тети и мамы сразу бросалось в глаза — не Евдокия в этом помещении главная. И не она «командует парадом» этой встречи.

Строго говоря какой-то серьезной антипатии между ними не имелось. Им нечего было делить. Но Наталья всецело разделяла увлечения брата и считала Евдокию неудачным выбором из-за того, что та пыталась «загнать Петра в стойло», отвратив от его страстей. Иными словами — упрямой дурой. Царица же полагала Наталью если не шлюхой, то дамой явно «не тяжелых» нравов и моральных ценностей. И считала, что та дурно влияет на мужа.

В остальном же…

Впрочем, остальное не имело значения в подобном конфликте.

— Мама, ты посылала за мной? — спросил Алексей входя.

— Да. С тобой хочет поговорить твоя тетя.

— Наталья Алексеевна, — кивнул максимально вежливо царевич. — Не ожидал, что ты почтишь нас своим визитом. Рад, очень рад, что ты нашла время и навестила нас.

Сестра царя удивленно вскинула брови. Она не имела большого опыта общения с племянником, но уж что-что, а манеру общаться его помнила. И она была определенно иной. Куда менее приятной. Впрочем, быстро взяв себя в руки, она поинтересовалась.

— Как проходит твоя учеба? Слухами вся Москва полнится. Иной раз послушаешь — словно и не об учебе речь идет. Вся столица о тебе переживает и волнуется.

— Это отрадно слышать. Учеба мой протекает хорошо, но мало.

— И как это понимать?

— Языки учу прилежно. Но арифметики, истории и географии оказалось явно недостаточно. Месяца не прошло как я их освоил в преподаваемом объеме и теперь простаиваю. Вон — от скуки с Никифором в шахматы играю. Хотя я просил маму найти мне учителей, чтобы продолжить освоение этих наук, но покамест не вышло.

— Отчего же не вышло? — спросила Наталья Алексеевна, хищно прищурившись.

— Ей кто-то присоветовал, что надобно мне книги духовные читать, а не цифирью баловаться. Да и, по правде сказать, сильных учителей в тех премудростях в Москве еще