ничем видно не удивить сейчас этих красавиц-кариатид.

В соседней комнате недовольно скрипят пружины старого дивана под грузным телом женщины, которую не любила моя мать. Когда я пришел сюда в тот первый вечер, баба Нюра ничуть не удивилась. Она пыталась меня накормить — я только поужинал на лоне природы и отказался. Тогда старуха показала, где туалет и ванная, застелила кровать под балдахином и, уходя, сказала: — Живи здесь сколько надо.

И вот я живу здесь уже почти два месяца. Комната угловая. Два окна выходят на улицу и два — во внутренний дворик. Стены во дворе увиты виноградной лозой. Бельевые веревки никогда не пустуют. Днем играют дети, под вечер выходят посудачить соседки. Почти всех я уже знаю в лицо. Со мной здороваются, в глазах у женщин любопытство.

Так получилось с первого же дня, что баба Нюра готовит на двоих. Она давно на пенсии, и я не понимаю, откуда у нее средства на такие продукты: в доме постоянно свежая птица, дефицитные копчености, дорогое вино. Я пытался дать ей деньги с аванса, но она, глядя из-под мохнатых бровей сердитыми глазами, недовольно буркнула:

— Оставь, тебе самому сгодятся.

От моих уговоров решительно отказалась. Вообще-то, есть у меня и вопросы к ней на другую тему, но все не удается поговорить по душам. Она умеет резко, но не обидно, прекращать общение, так что разговора с ней никак не получается. Да и потом я боюсь, честно говоря, узнать от нее нечто такое, что осложнит мою жизнь, во всяком случае, не доставит мне никакого удовольствия. Кое о чем я и сам уже догадываюсь.

Она предложила мне перенести телевизор из комнаты, в которой я поселился, на кухню. Чтоб не мешать своим присутствием. Я пытался ее убедить в обратном, но куда там. Кухня просторная, почти как вторая комната. Пару раз смотрел вечером телевизор с ней вместе на кухне. Старуха не отрывает глаз от экрана, что бы там ни показывали.

***

Когда я вечером зажигаю в зале настольную лампу, здесь становится очень уютно. Стол ярко освещен, комната уже не кажется забитой вещами, их контуры теряются в полумраке. Правда, хорошо виден большой фотографический портрет на тяжелом секретере. Молодой мужчина в офицерской форме. Погоны с двумя просветами, одна аккуратная звездочка — майор. Три ордена, несколько медалей. Нашивка за ранение. Характерный прищур насмешливых глаз. Высокий чистый лоб. Короткая прическа. Чуть курносый. Хорошее открытое лицо, хотя и на чей-то взыскательный глаз его может несколько портить тяжелый подбородок. А как на мой простецкий вкус — так он всем хорош. Только не место ему на этом секретере. И вообще в этой комнате. Ведь это мой отец.

***

Вывеска над дверьми продмага № 33, что на углу улиц Говарда и 8-го Марта, менялась на протяжении его более чем вековой торговой деятельности неоднократно. В былые времена здесь располагалась «Мясная лавка братьев г.г. Козловых», коммерческие дела которых шли не очень: за недовес и продажу порченой продукции их «побивали неоднократно и даже костями». В годы нэпа здесь в поте лица своего трудился господин Майоркин, основавший популярное «Вечернее кафе». С тем же успехом, впрочем, его можно было назвать и «утренним», так как работало кафе всю ночь напролет, а публика, посещавшая его, бушевала вне зависимости от времени суток и славилась полнейшей непредсказуемостью поведения. Правоохранители избегали посещать это заведение, но, когда они решались на столь героические действия, улов их бывал иной раз весьма впечатляющ. И если в начале двадцатого века малюсенькими кульками с белоснежным турецким «марафетом» приторговывали, практически, во всех злачных заведениях припортового южного города, то крупные партии заморской валюты изымались исключительно в «Утреннем», по причине чего чекисты жестко отреагировали: закрыли сразу и неудачливого Майоркина, и его невезучее кафе.

После здесь верой и правдой служили трудовому люду такие звучные торговые заведения: «Бакалея», «Гастроном», «Гастроном и бакалея», а теперь простой и близкий сердцу каждого допущенного сюда покупателя «Продмаг № 33». Когда я говорю «допущенного сюда покупателя», то имею в виду конечно не тех простых смертных, которые имеют возможность украсить свой обеденный стол мороженным хеком или мойвой из этого магазина, а его целевую профессиональную группу потребителей — работников речфлота, за которыми закреплена эта торговая точка. Вот для них-то здесь есть все. Или почти все.

А домашние хозяйки любят этот магазин по другой причине. Здесь с незапамятных времен мясной лавки остался устойчивый запах мяса, хотя последние годы в открытой реализации оно появляется крайне редко. Этот запах каким-то загадочным способом сумел впитаться повсюду: в потолки и стены, в старые деревянные полы и оконные рамы, и сколько здесь не было ремонтов и перестроек — подлинное чудо! — стойкий аромат мясопродуктов никуда не исчезает.

Многочисленные покупательницы хорошо знакомы с этой особенностью Продмага № 33 и, стоя в длиннющих очередях, охотно позволяют себе чуток расслабиться: мечтательно прикрыть глаза и с удовольствием объять внутренним взором немыслимое изобилие вкуснейшей мясной снеди, давно и прочно забытой в незадачливом советском быту…

Ах, какая тогда чудная картина предстает перед ними: груды свежайшей парной свинины и говядины, дичь и птица, лоснящиеся жировыми росинками, роскошные потроха и другие разности, а над всем этим богатством — причудливые абрисы всевозможных копченостей, все то, что только может представить себе разбуженное этими запахами творческое воображение. Иначе ведут себя мужчины, по случаю забежавшие в винно-водочный отдел. Те, от атаки мнящихся запахов потенциальной закуски, пронзающих все их алчущее алкоголя естество, другой раз, даже зажмуриваются в неописуемом восторге, и, выходя с бутылками, невольно делают глубокий вдох, пытаясь подольше сохранить сытный дух в качестве возможной виртуальной закуски.

В моей смене работают три продавца: Валя-большая, Валя-маленькая и старшая смены — Альбина Петровна. Завмаг Зоя Никифоровна Вершкова из своего кабинета-каморки почти не выходит. Магазин работает с семи утра и до семи вечера. Я прихожу за полчаса до открытия. Подношу к прилавкам мешки с крупой и сахаром, ящики со спиртным и молочными изделиями, контейнеры с рыбой и вареной колбасой. В магазине большая камера-холодильник, несколько подсобных помещений. До открытия успеваем позавтракать. Стакан сметаны или сливок, двести граммов копченой колбасы, свежая булка. Разумеется, харч бесплатный. С 7 до 9 покупателей немного, затем поток заметно возрастает. После 12 количество покупателей снова уменьшается. За час до обеденного перерыва одна из продавщиц, по очереди, идет в подсобку готовить обед. Первое и второе. Для себя здесь не жалеют.

За день мне приходится разгружать от одной до трех машин. Быстро познакомился