— И как же вы можете лечить…

Я перестала улыбаться, поглаживая арбалет. Занеси в эту глушь любого командира, кроме Ролана, я бы покинула ратушу прежде, чем высохли чернила на подписанных документах. А тут…

— Вы всерьёз сомневаетесь в предоставленных мною бумагах?

— Нет, что вы.

— Считаете их подделкой?

— Нет, — опустил голову градоначальник.

— Согласно предоставленным документам, в подлинности которых вы, как мы только что выяснили, нисколько не сомневаетесь, я имею право заниматься лекарским делом и использовать магию?

— Да.

— Тогда вопрос о том, почему у меня нет документов об обучении в Академии, вас абсолютно не касается.

— Но…

— В чём дело?

— Вы ведь уедете, графиня Вержи?

— Рано или поздно — да.

— Вот! — неизвестно чему обрадовался Шосс. — А господин Ллонк останется.

— Значит, у вас, как у градоначальника, будет повод пригласить в Биргенгем хороших лекарей, пообещав им различные преференции. Вместо того, чтобы грабить сирот.

— Да кто ж поедет!

— На зиму я останусь, а весной — озаботьтесь. Если возникнут проблемы, я лично обращусь с этим вопросом к его величеству, думаю, кого-нибудь он всё же уговорит.

— Но у вас нет документа…

— Опять?! У меня лечился его величество Альфред и, кстати, не жаловался! — я вскочила, арбалет едва не упал — успела подхватить его на лету, и так получилось (случайно получилось, честное слово!), будто я направила его на Шосса.

— Вы хотите сказать, что вы и есть доктор Джо?

Ну наконец-то!

Градоначальник с тяжёлым вздохом вернул мои бумаги, решив, видимо, смириться с неизбежным.

Я было обрадовалась, но… очень скоро поняла, что… рано.

Мы до сумерек торговались с жадным градоначальником за каждую монету, которую должна была заплатить Уля за свой проступок. Потом господин Шосс пытался мне объяснить, что я не имею права заключать договор аренды, что девочка — несовершеннолетняя, и ей необходим опекун.

— Я буду её опекуном! — при этих словах я встала, намекая, что разговор окончен. — Уля, ты не против?

— Нет!

— Оформляйте, — я многозначительно сжала арбалет. — На девочку и её младшую сестру.

Денег с учётом штрафа за Улю и всех документов пройдоха Шосс вытянул столько, что этой суммы мне бы хватило на то, чтобы открыть собственное дело. И не где-нибудь, а в столице, аккурат напротив королевского дворца.

Любопытно у них тут всё устроено… Глумятся над пришлыми? Но, так или иначе, спорить сил не было, а денег было вволю: я ж не королевская казна. Поэтому я заплатила и, подхватив Улю, вылетела наконец из кабинета градоначальника.

— Уф, — с облегчением выдохнула я, запрокинув голову в вечереющее небо. — Ну, показывай дорогу, — улыбнулась я девочке. — Колокольчик, пошли!

Глава пятая

— Надо бы еды раздобыть, — вздохнула я, озираясь.

Конечно, с учётом запасов, которые у меня были в коробе, с голоду бы ни я, ни девочки не погибли, но… Не кормить же детей зачерствелым хлебом, сыром и вяленым мясом? Им бы супчика домашнего, молока… Я протянула Уле золотой:

— Закажешь еды? Пусть доставят в аптеку. Моему грифону — половину барана. Справишься?

— Да! — кивнула девочка.

— Гр-р-р-х-х! — согласился с предложенным на вечер меню Колокольчик.

Отправив Улю за провизией, прильнула к перьям. Бедный! Бедный мой грифон… Устал за сегодня? Сейчас. Сейчас пойдём посмотрим, что там за аптека такая.

Сердце сжалось. Я вспомнила нашу аптеку, цветной орнамент на стёклах с весенними первоцветами. Когда погибли родители, мне было десять лет, почти столько же, сколько курносой Уле. Мы с бабушкой, правда, не бедствовали, молоко и мяса кусочек были всегда, а большего и не надо! Бабуля была знатной травницей, и хоть документов никаких у неё отродясь не водилось. Люди не сдали, и на том спасибо.

Бабушка… Слёзы подступили к горлу. Я вспомнила, как всё-таки сунулась в магическую Академию, прижимая к груди грамоту короля с особым разрешением. Я могла пройти обучение совершенно бесплатно, но… Как-то не сложилось. Не заладилось.

— Кто вас учил? — спросили у меня, когда я сразу после того, как войска его величества взяли столицу и установили хоть какое-то подобие порядка, пришла поступать.

— Бабушка, — ответила я, а про себя подумала: «А ещё жизнь и война».

Меня согласились экзаменовать. Что сказать? Было интересно. Забавно даже. Наверное, попади я сюда девчонкой, очаровалась бы остроконечными башнями замка, аудиториями со стоящими полукругом тёмными гладкими партами, степенными важными профессорами, поглаживающими длинные окладистые бороды, поблёскивающие благородной сединой.

Но в девятнадцать, после всего, что пришлось пройти, я чувствовала себя мартышкой, из тех, что демонстрируют зевакам бродячие комедианты за грошик-другой.

— О, да вы писать умеете? — первое, что у меня спросили.

— Еще и древнефегранский знаю, — огрызнулась в ответ. — И что основная часть лечащих заклинаний — на нём.

Мои швы на кафедре хирургии признали неканоническими. Я даже предприняла героическую попытку переучиться, но… Плюнула. Что касается зелий, то я до сих пор считаю, что варю их лучше. Как минимум экономнее! Слишком они тут, в столице, шикуют — не привыкли отказывать себе ни в чём: ни в ингредиентах, ни в ресурсах, накопленных собственной магической силой. Попробовали бы они так на войне в полевых условиях…

Правда, на кафедре зельеварения была одна чудесная магистр… Как же её звали? Надо же… Забыла? Элеонора! Мы занялись совместным проектом по изучению редких растений. Это были по-настоящему счастливые дни! И книги… До сих пор помню запах библиотеки академии и добрые глаза хранителя. С которым мы подружились. Преподаватели помогали, чем могли, и я даже посетила несколько занятий по медитациям, направленным на увеличение магического резерва.

После этого я держала экзамен перед Академическим советом. Так что лицензию получила не просто так. Я вспомнила презрительный взгляд градоначальника и решила, что как только разберусь с делами, полечу с Колокольчиком, сдам все экстерном и все-таки получу диплом. Поставлю в золотую рамочку, опрыскаю зельем, чтоб сияла она ярче туники Шосса, и буду гордиться изо всех сил до конца дней своих.

— Готово, госпожа, — раздался рядом голос настолько тихий, что я вздрогнула.

Уля. Напугала… Не ребёнок, а привидение.

— Называй меня просто Джоанной. Или Джо.

— Да, госпожа Джоанна. Мы пришли.

Дом Лоранов больше напоминал маленькую крепость. Высокая стена окружала четырехугольный участок земли. С западной стороны — аптека, окнами выходящая на небольшую площадь, на стёклах мозаика — нежно-розовый вьюн, изрядно припорошенный пылью…

«Окна надо помыть», — мелькнуло в голове, пока я рассматривала огромный замок на двери. С трудом поборола желание разыскать ключ и забраться внутрь прямо сейчас.

Остальные дома, выходившие на площадь, были выполнены в похожем стиле. Как-то у них