В тот же миг по радио анонсировали: сейчас на нашей волне будет интервью с выдающимся ученым, профессором оксфордского колледжа Святого Иоанна, доктором исторических наук Фергюсом Холтом, не переключайтесь, дорогие слушатели. Легок на помине. Доктор Холт, продолжал заливаться ведущий, расскажет о своем новом многосерийном документальном фильме, который скоро стартует на ТВ. Перед Уиллом возникло отцовское лицо – само по себе, словно джинн из волшебной лампы Аладдина.

Он поспешно выключил радио. День и так выдался щедрым на подлянки, чтобы еще и колоть глаза отцовским звездным успехом – и его собственным отсутствием такового.

Уилл взял портфель из кожзама (классический коммивояжерский аксессуар) и выбрался под сумеречную морось.

Он решил начать с дома напротив. Парадная дверь была выкрашена в невнятный серо-зелено-голубой цвет, в ящике под окном колосились тусклые травы. На звонок почти сразу вышел мужчина в полосатом переднике и с посудным полотенцем. Из глубины дома доносилась музыка – что-то классическое, но Уилл не мог вспомнить ни автора, ни названия.

– Я вас слушаю.

Хозяин смотрел на Уилла поверх очков в темной квадратной оправе. Хорошее воспитание с трудом скрывало досаду.

– Извините за беспокойство. Меня зовут Уилл Холт, я представляю компанию «Анселл Блейк». Мы занимаемся актами гражданского состояния. Нас интересует особняк, в котором жила некая Нэнси Прайс, вон тот, в конце улицы. Возможно, вам известно что-нибудь о ней?

Уилл по опыту знал: эту тираду нужно выдать с максимальной быстротой. Если в процессе дверь не захлопнулась перед твоим носом – считай, полдела сделано. Майк Анселл не уставал трындеть об эффективности «беседы на территории противника»: мол, достаточно сделать шаг вперед, поставить незадачливого хозяина перед выбором – попятиться и впустить гостя или же вытолкать взашей. «А поскольку никому неохота буянить, наш человек легко попадает на вражескую территорию».

Однако Уилл понимал: при каждом таком шаге еще частичка его души будет поражаться некрозом, который не излечат никакие комиссионные.

Мужчина в полосатом переднике неуверенно погладил плешь. Из кухни пахло специями, теплом, уютом. В животе заурчало, несмотря на «Эм энд Эмс».

– Вряд ли я смогу вам помочь. Мы с моим другом купили это жилье только в прошлом году. Дом, который вас интересует, был уже пуст. Честно говоря, он нам что кость в горле. Котировки всего района понижает. Улавливаете мысль? Хорошо бы, ваша организация разобралась и приняла меры.

– Если выяснится, что дом принадлежал упомянутой мисс Прайс, он будет продан, а выручка поделена между ее наследниками. Я вас правильно понял? Вы ничего не знаете о мисс Прайс? Например, есть ли у нее родня?

Мужчина замотал головой еще прежде, чем Уилл успел договорить. Он спешил вернуться на кухню, к своему кулинарному шедевру, к музыке, к распланированному вечернему отдыху.

– К сожалению, нет. Зайдите к мистеру Гривсу, нашему соседу. Старик, наверное, давно здесь живет. Удачи вам.

– Спасибо, – сказал Уилл серо-зелено-голубой двери.

Дверь в доме мистера Гривса, недвусмысленно красная, облупилась, ручку тронула ржавчина. Уилл постучал и принялся ждать, отвернувшись к дождю, втянув голову в плечи. Жуть, какой холод. Мощеную дорожку, некогда ухоженную, атаковали сорняки, пролезли в трещинки камней. Уилл снова постучал. Прежде чем он сунул руку обратно в карман, дверь приоткрылась.

– Добрый вечер. Извините за…

– Чивонада?

Заученную речь выдавать не пришлось. На стук ответила миниатюрная китаянка. Сквозь щель Уилл разглядел синюю униформу, белые нарукавники и белый воротничок, а также злобную гримасу.

– Я бы хотел пообщаться с мистером Гривсом, если вас не затруднит.

Рафинированность собственного тона была в опасной, омерзительной близости к фарсу, что любил устраивать на работе Анселл.

– Нельзя. Мистер Гривс пить чай. Никого не пускать.

Выговор – нечто среднее между кокни и восточноазиатским мяуканьем.

– Подождать? Или зайти через полчасика? Я представляю компанию…

– Нет. Мистер Гривс пить чай, потом я готовить он к сон. Сегодня нельзя гость. Приходить завтра.

Вот и весь разговор. Дверь захлопнулась, громыхнуло кольцо ручки. Уилл остался в сумерках и под дождем, причем оба природных явления набирали силу. Не везет сегодня. В третьем по счету доме окна не светились, но для очистки совести Уилл постучался и мысленно досчитал до двадцати, прежде чем вернуться к машине.

Он хотел было завести мотор, когда заметил, что по аллее к дому неуверенно кто-то приближается. Световые эффекты уличных фонарей позволяли, не вдаваясь в подробности, разглядеть, что это девушка и что на ней крайне неудобная обувь. Она несла объемистый пакет из супермаркета. Уилл уже видел бледное, напряженное лицо и морось в темных волосах. Девушка шла к краснокирпичным коттеджам – вероятно, именно в ее дом Уилл только что стучался.

Он заставил себя распахнуть дверцу автомобиля и высунуться.

– Добрый вечер! Не подскажете…

Девушка вздрогнула, бледное лицо исказилось от ужаса.

«Вот я недоумок, – клял себя Уилл, вываливаясь под дождь, бросаясь к ней. – Окликать одинокую женщину в темном переулке, да еще из крутой тачки! Понятно, что она испугалась». Он попытался скроить дружелюбную улыбку.

– Простите. Извините. Я не имел в виду ничего плохого…

В нескольких футах от незнакомки Уилл резко остановился, потрясенный выражением ее лица.

– Я стучался к вам, но никто не открыл. Конечно, вас же не было дома. – («Боже, что я несу!») – Я из компании «Анселл Блейк»…

Девушка тряхнула головой, вся напряглась, готовая к бегству.

– Я ничего не знаю. Вы ошиблись.

А он еще думал, что хуже сегодня не будет!

– Мне очень неловко. Я решил, это ваш дом. Пожалуйста, простите меня. Я искал человека, которому что-нибудь известно о пожилой леди, что жила в том заброшенном доме. Я подумал, может, вы… вдруг вы…

Начав заикаться, Уилл заставил себя закрыть рот. Выждал паузу, повторил: «Извините».

На долю секунды, не больше, в ее напряженном лице мелькнуло любопытство. Мелькнуло – и погасло, вытесненное страхом.

– К сожалению, я не в курсе.

Низко опустив голову, девушка пошла прочь с максимальной скоростью, какую позволяли развить неудобные туфли, еле волоча объемистый пакет. А Уилл остался стоять, переваривать собственную глупость и клясть себя за то, что спугнул незнакомку.

Он за ней следил, она это чувствовала. Значит, в дом возвращаться нельзя. Пока нельзя. Деваться некуда – нужно идти вперед.

Добравшись до гаражей, изображая спиной беззаботность, Джесс нырнула в заросли, как той ночью, когда скрылась от Доджа. Что подумал этот парень? Конечно, принял ее за неадекватную бродяжку. В лучшем случае. А в худшем ему уже доподлинно известно, кто она такая и чем занимается. Какую он там компанию представляет? Явно что-то юридическое.