…Я почувствовал, что весь мокрый от холодного пота. К таким картинам человек современного мира не слишком приспособлен; у меня подгибались ноги, и я сел прямо у пятна. Как хорошо, что опасность мне не угрожала… но однако же… ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ?!!

Я ожесточенно начал тереть глаза, чтобы убедиться, что мне не мерещится: из бледной земли, на расстоянии вытянутой руки, торчала рукоятка меча…

«Так вот к чему было видение!.. — блеснула догадка. — Этот меч предназначался мне… Потому и видение… потому я и чувствовал, что опасность мне не угрожает… Это мой меч…»

…Я даже знал, как взять его. Однако, мне было страшно. Что это за меч?.. для чего он?.. Я брал уже однажды непонятную для меня вещь, и это плохо кончилось. Сейчас мне предлагалось забрать предмет, не более понятный для меня, чем тот, прошлый… Какие беды принесет мне это приобретение?..

Рукоятка торчала из земли, чуть поблескивая, а я сидел и думал. Несомненно, меч этот проделал для меня путь из неизмеримых глубин к поверхности земли; но почему именно для меня?.. Кто я такой?.. Или мне на роду написано владеть этим мечом?.. Но зачем он мне?.. И потом — почему именно здесь он ожидал меня?.. Откуда было известно, что я окажусь здесь?.. Или те неведомые силы, которые, по моим подозрениям, рассчитывали за меня мои действия, упорно вели меня сюда, к этому мечу?..

Я долго так раздумывал, пока, наконец, не решился. Будь что будет. Кто знает, что еще ждет меня сегодня?.. Если вспомнить, с чего начинался путь к этому дому… Кто знает, где сейчас моя всадница и кто она… или что… Меч же и есть меч, и вряд ли он мне в таком месте помешает…

Я встал и протянул левую руку — раскрытой ладонью над рукоятью, медленно произнес, повинуясь чутью, подсказывавшему мне слова:

— Отзовись… поднимись из глубин… бледным пламенем, древним оружьем… Призывает тебя господин, поднимает к обещанной службе… Верный меч, пробудись на войну… как повелено словом великим… Вещий ключ, отвори глубину… возврати достоянье владыки…

Я не очень понимал смысл произносимых слов, но результат был налицо: в мою протянутую руку удобно улеглась холодная рукоятка длинного, обоюдоострого, узкого меча…

Он был не тяжел для моей руки, бледен и холоден. Никаких пометок, насечек не было на нем; гладкий, бледный… металл?..

— Нет, конечно. Материал меча, плоть чудовища из видения, определить было невозможно. Я глядел на свое оружие и ощущал, что лед его рукоятки не равномерно холодит ладонь, а словно бы мелко, дробно колеблется, дрожит в ладони… Точно бы ток пробегал по моему мечу, и я ясно понимал, что у меня в руке — живое существо, затаившееся, подобравшееся для мгновенного действия, рывка, удара… Страшная сила ощущалась в нем, страшная… и покорная мне. Вновь и вновь терзала меня навязчивая мысль — разгадать, почему она покорна мне, кто я такой, но я всеми силами старался отогнать эту мысль, боясь растерять последние остатки разума.

«Ну, что же… — философски рассудил я в конце концов. — Был без меча, буду с мечом…»

Правда, я не знал, что с ним делать. И как обращаться. Как вы понимаете, никогда не предполагал, что мне понадобится в жизни искусство владения мечом, и потому нигде не пытался обучиться этому искусству… И еще мне было непонятно: почему вышел только меч?.. — Я начертил на земле знак, подсказанный мне чутьем, и несколько раз предложил мечу вернуть охраняемое им «достоянье владыки», но шкатулка (думаю, именно она и была обещанным «достоянием») не вышла. — Наверное (я вспомнил видение), «срок» для нее еще не настал…

Ну что ж. Теперь мне ясно было, что я нахожусь в месте, не просто необычном, а по-настоящему невероятном. В сказочном, легендарном, невозможном — сколько еще таких слов можно было подобрать для него, и все будет мало. Так теперь я думал. И что еще другое можно было думать человеку, недавно работавшему лошадью для… ведьмы, человеку, стоящему в странной, самосветящейся комнате; человеку, державшему в руках меч из древнего тайника, который к тому же не меч, а — сказать нельзя, что такое. И все это вместе, сразу, за ничтожный отрезок времени!..

…Итак, я по-прежнему не понимал смысл происходящего со мной, но теперь не было никаких сомнений, что все это очень серьезно… Ибо я давно — и на горьком опыте! — усвоил правило, истинное для всех странных историй: чем больше непонятных событий происходит с тобой за короткое время, тем серьезней история, в которую ты влип. И — добавлю — тем меньше у тебя надежд догадаться о смысле ее заранее, до окончания всех предназначенных тебе несчастий…

Надо сказать, дорогой Костя, что вторая часть правила почему-то плохо усваивается. В каждом случае надеешься на то, что из этого правила должны быть исключения… И к тому же — что исключение как раз сейчас тебе и дано…

…Это я все говорю не из желания порассуждать на «общие темы». Я помню, что вы не любите подобных рассуждений. Нет, это я замечаю к тому, что сразу же, вспомнив правило, бросился нарушать его вторую часть. То есть, применительно к моему случаю, направился к другому пятну. К зеленому. В надежде, что и это пятно мне что-нибудь расскажет, а то и выдаст на руки, как бледное… Однако я не успел ни ступить на него, ни прикоснуться к нему; на пороге, из темноты и тишины, внезапно возник человеческий силуэт; еще мгновение — и женщина, качнувшаяся было ко мне, застыла на месте и отчаянно закричала:

— Стой!!! Стой!..

— Надя?..

— Стой!.. Назад!..

Голос ее заставил меня не то что отойти, а отпрыгнуть от зеленого пятна, —