Такое чувство что я что-то забыл. Хотя, если я что-то забыл, то, наверное, это не самое важное, что я мог забыть, но всё равно что это?

Спустя несколько минут я услышал тихий голос избитого парня.

— К…Ка… Как… вас… зовут? — сказал парень, про которого я чуть не забыл.

Ага, вот про кого я забыл. Прости братан.

А вот здесь нужно быть осторожнее. В прошлой жизни я был парнем. Я вкачал навык знания языка, при желании я могу понимать, что хочет ветер. Хотя я и так знаю, что хочет ветер: ебать скалы — вот, что хочет ветер.

При этом я мог случайно ошибиться и говорить от своего лица в мужском роде, да ещё и женским голосом, что как минимум вызывало бы подозрение, хотя вдруг знание языка это исправило? В английском языке, например, не сразу поймёшь, когда написан текст в женском или мужском роде. Если в этом мире я собираюсь жить как привлекательная рыжеволосая девушка с весьма завидными батонами и буферами, которая впоследствии станет королевой (во куда занесло), то мне нужно привыкнуть к бытию девушкой.

Стать не шваброй какой-нибудь, которой лишь бы в твитере жопы пофоткать, а той которая справедливо и железною рукой будет править народом. Прям героиня. Не вовремя я это, да?

— Эгнаса, — сказал я на удивление для меня самого приятным голосом.

Просто изумительная музыка для таких же изумительных ушей. Настоящий, блять, певец, нахуй, точнее певица, театр "Глобус", принимай меня. Сирены будут завидовать, если они есть в этом мире, или кто там приятным голосом может заворожить? Суккубы может? Не знаю.

— Я у вас в неоплатном долгу, — сказал парень и отрубился.

Он так долго терпел боль. Надо бы этих двоих расспросить потом. И не забыть его тоже в отряд взять. Что я и сделал впоследствии.

--

[Принять в отряд Калхиса?](Да/Нет)

///Да\

[Отряд Эгнаса Ютрейн: 3 члена(безызвестный)]

--

Кстати, вполне возможно, что это единственный способ набирать бойцов в отряд. Если обычно в "Mount and blade" нужно бегать по деревням и собирать добровольцев, делая несколько кликов, то здесь нужно убеждать людей присоединиться за награду или ораторским искусством аля Геббельс какой-нибудь в речах о Тотальной войне.

Безусловно, это намного сложнее, хотя тот голос от «Фазы» меня предупредил, что будет сложно. Мне не на чего здесь жаловаться, да и не в том я положении. Я эксперимент, они проверяют сопряжение двух систем, их оригинальной с магией и игровой, я же здесь, чтобы просто на своей шкуре оценить их труды.

Но вернёмся к размышлениям о способе набора людей в отряд. Да здесь можно убедить людей присоединиться, но как я смог присоединить в отряд девочку, тем более без прямого её согласия? Здесь же эти люди, скорее всего, присоединились из-за того, что искали у меня спасения, поэтому я смог их принять. Это всего лишь предположение. Калхис (язык сломаешь от имени) тоже не соглашался, но я в итоге его принял или это до тех пор, пока он не очнётся? Очнётся, увижу.

Так. А теперь мне нужно куда-то убрать эти трупы. Не думаю, что мне будет сложно тащить их в братскую могилу, которую я сейчас выкопаю. Навык атлетики даёт мне нефиговую физическую силу, пусть со стороны я и кажусь хрупкой девушкой.

Кстати, в отличие от волков я наконец-то получил очки опыта. За бандосов я получил всего тридцать пять очков опыта. По одному за каждого. Даже за того здоровяка, лидера разбойничьей фракции, всего одно. Эх, ладно. Мне не привыкать. В повозке есть лопата (откуда у него лопата?), начну тогда копать. Думаю, закапывать трупы не сложнее посадки картошки. Поехали.

И раз-два, раз-два, раз-два…

Том 1. Глава 4. Катастрофа маленькой девочки

«Дакси Кришталия»

Дакси Кришталия, дочь графа Гая Кришталия. Сейчас ей двенадцать лет, и она на данный момент пока ничего не подозревает о надвигающейся угрозе ей и её счастливой дворянской семье.

Живя в крупном поместье, маленькая девочка, весёлая и игривая, бегала от служанок. Ей всегда хотелось играть, впрочем, это поведение свойственно всем детям. По пути она увидела знакомые двери и решила забежать туда.

Она открыла дверь и вбежала в кабинет, где был её отец граф с какими-то определённо важными людьми, одетыми богато, не как крестьяне, что сидели и стояли рядом со столом графа и что-то обсуждали такого, чего Дакси мало понимала, да и не хотела понимать. Она пришла сюда, чтобы поиграть.

— Папа! — крикнула Дакси и побежала прямиком в объятия отца.

Он отвлёкся от обсуждения и обнял свою любимую дочь, нежно соприкасаясь с ней и гладя её длинные каштановые волосы.

— Давай пои…!

— Прости, Дакси! — как-то печально сказал граф, перебив её ожидаемые «давай поиграем».

Люди с хмурыми лицами с мечами на поясе кивнули графу, а затем встали и вышли из его кабинета, оставив графа и дочь наедине. В такой тишине объятия отца были приятными и нежными, и отец, и дочь не хотели отпускать друг друга ещё долго, наслаждаясь момент счастья.

— Папа… сейчас… очень занят, — сказал граф, нежно прислонившись к Дакси.

Дакси почувствовала стекающие слёзы отца на себе. Дакси ничего не понимала, что происходит и собиралась она задать вопрос, как снаружи прямо на свежем воздухе послышались гневные крики толпы людей.

Граф со своей дочерью медленно подошёл к окну, где светило яркое дневное солнце, а внизу, у входа в поместье собралась толпа озлобленных простолюдинов с вилами, лопатами и косами.

— ПРЕДАТЕЛЬ! — Кричали люди напротив поместья.

Их едва сдерживала стража дома Кришталия, встав стеной перед воротами на территорию поместья. Недовольных становилось всё больше и больше и, казалось, они полностью окружат поместье, а стражников тем временем становилось недостаточно, и их начинали теснить в сторону здания. Вскоре безумная толпа начала перебираться через стены, и тут Дакси испугалась от такого зрелища, а её отец продолжал её обнимать и плакать, пытаясь успокоить свою дочь.

— Эти люди ничего не понимают, — сказал отец, гладя свою любимую дочь по голове, пока Дакси пыталась понять, что происходит. — Они думают, что я предал нашего Короля, но я спас их от резни… почему они настолько…

В этот момент в дверной проём быстро вбежал стражник и подошёл к отцу и дочери, которые ещё обнимались. Дакси уже догадывалась, что будет дальше и крепче схватилась за отца, продолжая его обнимать. Внутри себя она начинала отчаиваться и уже начинала плакать и всхлипывать. Она не хотела услышать следующее:

— Отведи её в