еле держался, чтобы не присоединиться к ней: запах вокруг стоял такой, что аж глаза резало, а недавно изумрудная полянка стала похожа на загон для разделки зомби. Проковыляв мимо сидящего на земле Снегиря, из пуза которого почему-то торчала стрела, я раскрутил свернувшееся в рогалик тело Резака, влил в него заживляющее зелье, послал его разделывать добычу, взвалил Флору на плечо, отнес к озеру, подальше от ароматной поляны.

— О, боже... — простонала Флора, все еще продолжая содрогаться от рвотных позывов.

— И не говори, — согласился с ней я, — отличная охота, аж аппетит разгулялся. И не удержавшись добавил — грушу хочешь?

Ответила Флора что-то невнятное, но, думаю, отказалась. Да и зачем ей вторая груша если у нее первая вместе с куском ветки так и осталась приклеенной к руке?

— Надо искупаться, даже если меня при этом какой-нибудь местный аллигатор съест.

Аллигаторов в воде не оказалось, а сама она была как в рекламе: мягкой и шелковистой, а насевшая на нас стая мелкой рыбешки, пока мы лежали на песчаном мелководье, со скоростью звука объели с нас извергнутые Удильщиком останки, очистив и нас, и одежу не хуже сертифицированной химчистки.

Поздравляем! Вы первыми в этом мире вскрыли сухопутного удильщика.

Награда: +1 к удаче.

Получено:

Монеты Небесной Орды 130 шт.

Шкура сухопутного удильщика — 12 кусков.

Железа левитации.

Кольчуга из костей джаггернаута.

Артефакт — Мифриловая кирка.

Ранг: уникальный.

Вид: сверхредкий — клановый артефакт.

Любая добыча членами и работниками клана +3%.

Шанс добыть предмет или ресурс на один ранг выше +1%.

Требование: замок 10 ступени, башня артефактов 1 уровня.

— Что-то новенькое, — я повертел в руках миниатюрную кирку, — три процента — это не сказать, что уж больно много, но, если это будет влиять на весь клан и на сборщиков, и на охотников... уф! Это круто. Надо срочно набирать народ в клан. Без доступа к замку, но с одним процентом налога на все добытое или с двумя, учитывая, что ранг всего добытого у них может повыситься.

— У нас башни артефактов нет.

— Первый уровень всего двадцатку стоит, если набрать тысячу рекрутов, окупится быстро.

— О какой шустрый стал, — проворчал Снегирь, — месяца не прошло, как ты не знал, что на последний золотой сделать, пожрать или барану своему овцу на ночь снять, а теперь вон как раздухарился, двадцатку туда, тридцатку сюда, полтинник на это. Не знаю, какая у тебя зарплата в реале, но вряд ли ты за месяц эту самую двадцатку зарабатываешь.

— Ай, — я махнул рукой, — мне за глаза хватает.

— Пока детей, жены нет, конечно, хватает. Пока ты в реале четыре дня в месяц бываешь и почти все это время спишь, хватает. Но, надеюсь, у тебя это не навсегда.

— Злой ты, — буркнул я, накаркаешь еще... Ну, что, продолжим охоту? Рез почти грушу с руки Фло срезал, можно за следующей идти?

— Ну его нафиг, — замахали все руками, а Резак уточнил, — чтобы уровень поднять, нужно штуки четыре таких завалить, а если после боя каждый раз на купание и стирку прерываться, у нас на это неделя уйдет. Да и работоспособных штырей только три штуки осталось, а без них эта тварь к себе обратно под землю уползет, а нырять за ее тушей в то болото, в котором она обитает, нет никакого желания.

И это было действительно так: под землей у удильщика была не сухая нора, как у хоббитов, а грязная, кишащая червями и залитая жидкими испражнениями дырища, воняющая так, что становилось реально больно дышать, а уж на то, чтобы нырять в эту жижу за лутом, и речи быть не могло.

— Согласен, тогда план старый: движемся вон к тем развалинам, по пути стараясь смотреть себе под ноги, под руки и над головой, не нарываясь на сук, и не ввязываясь в ненужные заварушки.

Слава богам, "Фруктовые" деревья росли только вдоль опушки, видимо, нуждаясь в пространстве для манёвра, а дальше шел обычный, остро пахнущий смолой хвойный лес. Это были необычные земные сосны, да и обвивающие их стволы толстые лианы, не походили на вьюны: земля под ногами поскрипывала толстым слоем опавших иголок, а кусты дикой малины были точь-в-точь как на картинках про природу до Великой Трансформации. В особо густых зарослях малины даже обнаружился здоровенный бурый медведь. Тот, заметив нас, грозно заревел, поднимаясь на задние лапы, и хищно оскалился, демонстрируя внушительные желтые клыки.

Зря это он так. Наши петы, всю потасовку с удильщиком провалявшиеся сраженные дезориентацией, находились в очень дурном расположении духа, поэтому даже не остановившись, Скорп плеснул ему ядом в глаза, Ву облил пламенем с ног до головы, Мох зафиксировал его в таком положении, примотав сетями к двум ближайшим соснам, а Дол с таким жутким хрустом врезал Потапычу лбом меж ног, что косолапый предпочел умереть тут же, не сходя с этого места.

Мы только сочувственно поцокали, пожалев бедного мишку, и закинув его обгорелую шкуру и десяток монет сумку, потопали дальше.

Расстояния здесь были не большими, так что очень скоро среди очень светлого леса, стала проглядывать древняя каменная дорога: из-под опавшей рыжей хвои, то тут, то там, начали выглядывать плиты белого камня и торчать булыжники, огораживающие дорожку ведущую к развалинам. Деревья начали редеть, а дорога пошла вверх, поднимаясь к скалам, на отрогах которых и притулились эти развалины. Каменные белые арки, башенки и шпили, поросшие ярко-зелеными коврами из мха, освещенные тысячами пятнышек солнечного света, пробивающегося сквозь кроны деревьев, выглядели очень празднично, не смотря на то, что большая часть кровли давно обвалилась, а разноцветные яркие витражи, в основе своей, раздробленными кусками валялись под ногами, а не украшали многочисленные оконные проемы сооружения. Крепостью это никак назвать было нельзя, ибо через любое из сотен окон, даже самая большая армия могла бы промаршировать полностью и не сбавляя шага. На дозорную башню это тоже не походило, и я так и не смог предположить, что это сооружение делало в этом лесу. Может внутри мы найдем ответ на этот вопрос? Будем посмотреть. Тем более, что карта показывает на территории сооружения вход в данж. Там могут оказаться ответы на некоторые наши вопросы.

— Странник, давай вперед. Тут слишком красиво, наверняка какая-нибудь гадость за углом притаилась.