моря к колонне гитлеровцев, самолеты с высоты 600 метров сбрасывают бомбы, а затем, снизившись, штурмуют немцев пулеметным огнем. Учитывая тип самолетов, это дерзкие и внезапные действия. За день сделано несколько десятков самолетовылетов. Потерь машин у эскадрильи нет.

Летчики 148-го иап пытаются вести воздушные бои. Несмотря на самоотверженные действия пилотов, техников и механиков, боевые итоги малоутешительны.

3. День непонятностей

Наверное, война свой двигатель имеет – дергают кривую ручку, заводят его, мир вздрагивает, а потом прибавляют газу – иной раз резко, а порой плавно, и все вокруг начинает реветь, греметь, крушиться, глушить людей убийственными выхлопами разрывов и внезапной тишиной смертей. Странный и жуткий это механизм – война.

На заводе Янис пробыл и вовсе недолго, запомнилось, как таскал охапки лопат и кирок, которые почти бегом собирали по заводской территории. Забрасывали в кузов грузовичка, несколько инструментов наскоро отремонтировали на тисках в углу гаража. Расположенный не так далеко «Тосмаре» вновь бомбили, мутные стекла цеха звенели от отдаленных ударов и пальбы зениток, но этот гул-треск уже не особо отвлекал. Завод работал, втягиваясь в новый, хаотичный ритм. Что-то снимали, упаковывали, вытаскивали со складов, тарахтели тележки, гудели станки, а у Яниса были лопаты, требовавшие срочной отправки. Куда-то туда – к Нице – где уже занимали тыловой рубеж первый отряд рабочего ополчения.

— Отвезете и сразу назад!

Война, это когда всё подряд – срочно! Янис слегка пришел в себя, когда сидел в кабине и утирал кепкой взмокшее лицо. Кабина грузовичка была тесной, в задницу ошалевшего товарища Выру впивалось что-то неприятное. Он пощупал – проволока.

— Фанеру подложи, она на дверце висит, – сказал шофер, крутя «баранку».

— Сразу предупредить не мог?! – возмутился Янис. – А если я брюки порвал бы?

— Кто тебя сюда сажал, пусть и предупреждает. Не боись, новые штаны дадут. Премиальные. Как ударнику и трудовому герою, – хохотнул тощелицый водитель.

Пристраивая на облезлое сиденье обрезок фанеры, Янис подумал, что водителю на заводе правильно не особо доверяют – суетливый человек, глуповатый, дерганный. Вот поэтому его и сопровождать надо. Ладно, лопаты и ломы – не бог весь какой ценный груз, довезем как-нибудь. Хотя нужно дураку напомнить:

— Сказали за прессой заехать.

— Вот что ты лезешь?! Тоже начальство выискалось. Без тебя не помню, что ли?! Приехал тут, хозяина из себя корчит! – немедля вскинулся водитель.

Псих. Надо же, и на заводе такие глупые люди работают.

Вообще на заводе Янису понравилось. Дядю видел только мельком, но заводской народ знал, что делает, Выру-среднего сразу в работу включили. Конечно, и там не идеально, есть и такие, как этот… как его… Греслиньш. Вроде шофер, высокого уровня профессионал, а дурак. Может, на него война так действует, просто нервами неуравновешенный? Хотя раз послали сопровождать, видимо, и до войны глуповат был.

Додумать Янис не успел – свернули на хорошо знакомую площадь.

— Чего сидишь?! – немедля завопил Греслиньш. – Где эта ваша пресса?

— Ты остановись для начала.

У дверей партийного здания стоял «как бы часовой» с винтовкой у ноги, но на входящих-выходящих страж особого внимания не обращал, перекликался с парнями, ковырявшимися с пулеметом, стоящим на повозке. Оружие действительно было интересным: с круглым диском, хищным раструбом ствола. С оружия снимали густую складскую смазку. Янис отвлекаться не стал, скорым шагом миновал охрану, покрутил головой и обратился к солидному человеку в очках:

— Сказали взять прессу. Мы под Ницу едем.

Тут угадал, человек действительно оказался знающим. Крикнул – из глубин ответили по-латышски и по-русски.

— Грузим уже! – заорал быстрый парень, выволакивая три пачки газет, связанных бечевкой.

Янис не особо удивился – день оказался невиданно суетным, одно слово – военным.

— Давай сюда, а то расползется.

— Да куда оно денется, – возразил переносчик прессы, норовя придержать верхнюю пачку щекой. – Ян, ты?! Во, теперь дело пойдет.

За плечами товарища уполномоченного по кино (а теперь, видимо, и по газетам) болталась длинная винтовка, не особо помогающая в переноске неудобного груза.

— Вооружился, значит? – кивнул Янис, освобождая давнего знакомого от верхней пачки.

— А то! Понесли, приказано срочно газеты на позиции доставить...

Газеты уложили в кузов, уполномоченный спешно освобождал между лопатами место для себя и винтовки.

— Пожалуй, я с тобой прокачусь, – сказал Янис, половчее укладывая черенки шанцевого инструмента. – А то там сиденье неудобное, и вообще…

— Давай!

Сопровождающие запрыгнули в невысокий кузов, Серега бахнул кулаком по тронутой ржавчиной кабине:

— Газуй!

Изнутри ответили невнятной латышской руганью, грузовичок дернулся и покатил. Пассажиры окончательно разместились. Лопаты и прочее разнообразно бренчали и брякали, сидеть на них было не особо удобно, но терпимо.

— С норовом? – спросил Серега, плотнее натягивая кепку и кивая в сторону кабины.

Янис пожал плечами:

— Есть немного. Нервный.

— Ничего, главное, чтобы довез. Газеты и лопаты нынче нужны не меньше вооружения, – Серега по-хозяйски похлопал по стоящей между колен винтовке. – Наконец человеком себя чувствую.

— Понятное дело. А что за оружие-то?

— Фиг его знает. Нормальных трехлинеек было мало, мне не досталось, – признался честный уполномоченный. – На этой что-то написано, но я немецкий учил, а тут вообще непонятно. Глянешь винтарь?

— Наверное, не положено. Я же гражданский.

— Ерунда. Ты человек проверенный.

Винтовка оказалась тяжелой и убедительной. Янис примерился, потрогал аккуратненький, словно у швейной машинки, затвор:

— Патронов много?

— Все пять, – с некоторой печалью сказал москвич. – Сказали «Вам хватит. Исключительно для поддержания порядка, пресечения диверсий и провокаций». Странное дело – вот если серьезная диверсия, так пяти может и не хватить, а? Не, я не жалуюсь, просто рассматриваю варианты применения. С другой стороны, пять патронов – гораздо лучше, чем ничего. Понятно, оружие от старого режима осталось, боеприпасы к нему считанные, устаревшие. Но надо бы хотя бы для пробы пальнуть – все ж я из такой системы оружия вообще не стрелял. У нее затвор прямой, совсем не поворачивается, можешь себе представить?!

— Мне из винтовок палить вообще не приходилось, – без особой скорби сообщил Янис. – Успею еще. А твое оружие с виду вполне ничего, продуманный механизм.

— Это точно. Ого, смотри!

Грузовик обгоняла короткая красноармейская колонна. Ничего особенного: неновые грузовики под выгоревшими тентами, но возглавлял колонну броневик – здоровенный, трехосный, с танковой башней.

— Сила! – сказал уполномоченный. – Такой броневик