Немецкий мотоциклист на отдыхе. Западный берег Дона, июль 1942 года. На коляске мотоцикла BMW R75 нанесена эмблема 24-й танковой дивизии. Наличие в эмблеме лошади не случайно – это соединение было сформировано на основе 1-й кавалерийской дивизии Вермахта

План советского командования состоял в том, чтобы в упорных оборонительных боях обескровить и остановить наступавшую группировку противника, не допустив ее выхода к Волге. Тем самым выигрывалось необходимое время для подготовки и выдвижения резервов их в район Сталинграда с целью перехода в решительное контрнаступление. Во исполнение этого плана в район Сталинграда направлялись все новые и новые подкрепления. К 22 июля, когда немцы уже вышли к главной полосе обороны войск Сталинградского фронта, в его состав дополнительно прибыли 2 стрелковые дивизии, танковый корпус, 4 отдельные танковые бригады, 9 танковых батальонов, 2 истребительные бригады, несколько артиллерийских и минометных полков. 26–27 июля начали подходить переброшенные с Дальнего Востока 6 стрелковых дивизий. Часть из них направлялась на формирование 1-й и 4-й танковых армий, а другие сразу же вступали в бой. В 8-ю воздушную армию было передано 23 авиаполка – около 450 самолетов.

В складывавшейся ситуации принципиально важным было занять выгодные рубежи для атак и обороны, опередив при этом противника. Навстречу спешившим к Дону немецким соединениям устремились передовые отряды 62-й и 64-й армий Сталинградского фронта.

17 июля авангарды дивизий 6-й немецкой армии встретились с ними в большой излучине Дона на рубеже рек Чир и Цимла. Завязались ожесточенные бои, с которых собственно и началась Сталинградская битва. Шесть дней продолжалась борьба передовых отрядов. Противник вынужден был преждевременно развернуть часть главных сил 6-й армии. Советскому командованию удалось не только вскрыть ее группировку, но и определить, что основные усилия этой армии направлены на овладение районом города Калач и захват важнейшей переправы через Дон, открывавший кратчайший путь для прорыва к Волге. Благодаря сопротивлению передовых отрядов, оказавшемуся совершенно неожиданным для немцев, считавших, что основные силы русских уже разгромлены, темп продвижения врага в сторону главной полосы обороны Сталинградского фронта составил 12–15 км в сутки, в то время как в предшествовавшие дни, с 12 по 17 июля, он равнялся 30 км в сутки. Таким образом, советские войска получили время для организации обороны на основном рубеже, к которому немецкие войска смогли выйти только 22 июля. Появление свежих русских армий оказалось для немцев неприятным сюрпризом, что нашло свое отражение в изданной 23 июля 1942 года директиве Гитлера № 45.

Трехтонный грузовик Borgward В3000 на одной из дорог в излучине Дона. Июль 1942 года

В этой директиве фюрер так оценивал развитие событий на южном фланге Восточного фронта. «Во время кампании, продолжавшейся менее трех недель, большие задачи, поставленные мной перед южным флангом Восточного фронта, в основном выполнены. Только небольшим силам противника, оборонявшимся в этом районе, удалось уйти от окружения и достичь южного берега р. Дон. Следует считаться с тем, что они будут усилены за счет войск, находящихся на Кавказе.

Происходит сосредоточение еще одной группировки противника в районе Сталинграда, который он, по-видимому, собирается оборонять».

Войскам обеих групп армий, наступавших к Волге и на Кавказ, конкретизировались задачи: «На долю группы армий «Б», как приказывалось ранее, выпадает задача наряду с оборудованием оборонительных позиций на р. Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой.

Немецкие войска, наступающие на южном крыле Восточного фронта, поддерживал с воздуха 4-й воздушный флот Люфтваффе. На фото – бомбардировщик He 111

Вслед за этим танковые и моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также парализовать движение по главному руслу Волги».

Операция группы армий «Б» получила кодированное название «Фишрейер» («Серая цапля»).

Группа армий «А» должна была окружить и уничтожить советские войска, ушедшие за Дон южнее и юго-восточнее Ростова-на-Дону. Оставалась в силе задача передовых частей перерезать железную дорогу Тихорецк – Сталинград. После уничтожения советской группировки южнее Дона намечалось развить наступление в трех направлениях с целью полного овладения Кавказом.

При этом группы армий «А» и «Б» должны были наступать по расходящимся направлениям, друг с другом практически не связанным. Протяженность немецкого фронта увеличивалась с 500 до 2000 км – от Туапсе по р. Кубань на Ростов, а далее на Сталинград и Воронеж. Оперативная глубина при этом составляла 750 км. Фронт группы армий «Б» вытягивался узким клином со слабо прикрытыми флангами, но тогда командование Вермахта не придавало этому серьезного значения.

Совсем иначе, спустя 13 лет после описываемых событий, оценил их бывший немецкий генерал Г. Дёрр, занимавший летом 1942 года пост начальника штаба 52-го армейского корпуса: «23 июля, по-видимому, можно считать днем, когда главное командование германской армии ясно показало, что оно не следует классическим законам ведения войны и вступило на новый путь, который был в большей степени продиктован ему своеволием и нелогичностью Гитлера, чем рациональным реалистическим образом мыслей солдата. Еще раз подтвердился опыт истории, свидетельствующий о том, что злой гений и вера сильнее, чем разум. Опытные офицеры из окружения Гитлера были почти беспомощны перед этими силами.

Немецкая зенитная артиллерия организационно также входила в состав Люфтваффе, хотя дивизионы ПВО подчинялись командованию пехотных, моторизованных и танковых дивизий Вермахта. На фото: счетверенная 20-мм зенитная установка Flak 38, смонтированная на полугусеничном тягаче Sd.Kfz.7/1, прикрывает переправу через одну из речек в излучине Дона. Июль 1942 года

В этот день 23 июля Гитлер издал новую директиву № 45 о продолжении операций, которая, очевидно, и представляет собой поворотный пункт войны.

Потери русской армии с 28 июня по 25 июля были, пожалуй, меньшими в сравнении с потерями наших сил. По нашим подсчетам, она потеряла только 80 000 пленными – цифра, почти не имевшая значения. Управление войсками на русской стороне, как это мы могли наблюдать с начала летней кампании, свидетельствовало о том, что противник стремится сохранить свои силы. Можно было предположить, что они будут использованы тогда, когда германская армия распылит свои силы в русских просторах и окажется в тяжелом положении в отношении снабжения».