Пол накренился под ее ногами. Сильные руки сомкнулись вокруг нее. И наступила темнота.

Веселенькая шуточка получилась, мрачно думал Дамиан, держа на руках безжизненное тело. Ее лицо пугало своей мертвенной бледностью. Дыхание было почти незаметным, и казалось, что оно вот-вот прервется совсем. Что ему делать? Позвонить в «Скорую помощь»? Подождать, пока очнется? Попробовать найти нашатырный спирт?

Айви глубоко вздохнула. Ее ресницы дрогнули. Веки поднялись. В зеленых глазах мелькнуло смущение.

– Дамиан?

Впервые она назвала его по имени.

– Дамиан, что случилось?

– Ты потеряла сознание. Моя вина. Извини.

– Как ты попал сюда?

– Консьерж пропустил меня. – Его губы лукаво изогнулись. – История о твоем долго отсутствующем брате и стодолларовая купюра смягчили его сердце.

– Пожалуйста, отпусти меня. – Она была бледна как мел, но в голосе звучали нотки нетерпеливого негодования.

– Тебе бы стоило полежать до прихода доктора. Айви замотала головой.

– Мне не нужен никакой доктор!

Дамиан усадил ее на маленькую, покрытую гобеленом софу.

– Сиди спокойно.

Он пошел на кухню, нашел полотенце, высыпал на него колотый лед и вернулся в комнату. Айви послушно сидела на том же месте, куда он ее посадил.

– Держи, – сказал он отрывисто, подавая ей полотенце.

– Мне это не нужно, – так же резко ответила она, но все же взяла полотенце и приложила его ко лбу.

Он внимательно разглядывал ее.

Она выглядела измученной и усталой. Темные полукружья обозначились под глазами, несмотря на толстый слой макияжа. В прошлый раз она была совсем без косметики. И зачем ей этот грим при такой изумительной естественной красоте?

Он скользнул взглядом по ее фигуре.

Айви была в свободном толстом свитере и юбке в тон. А туфли… что она с собой делает, надевая такую обувь? Дамиан оторвал взгляд от глубоко врезавшихся в кожу узких ремешков.

– Что с твоими ногами? Неудобная обувь?

– Как мило, что ты это заметил.

– Неужели ты настолько тщеславна, что носишь туфли, которые делают из тебя инвалида?

– При чем тут тщеславие?.. Что ты делаешь?!

– Снимаю эти чертовы туфли!

– Не смей! – Она попыталась оттолкнуть его руки.

Его ловкие пальцы быстро вытащили тонкие ремешки из маленьких, отделанных блестящими камнями пряжек. С легким стуком туфля упала на пол, за ней другая.

– Лучше?

Она не ответила.

Пробормотав что-то сквозь зубы, Дамиан подтянул к себе ее распухшую лодыжку.

– Конечно же, лучше, – ответил он на свой собственный вопрос. Его сильные длинные пальцы мягко массировали ее стопу, щиколотку, голень; быстро скользили вниз и вновь медленными разминающими движениями поднимались к колену. – Зачем женщины устраивают себе такие пытки?

– Я только что со съемок. Стилист оставил мне туфли в качестве подарка. Они иногда так делают, – сказала она, удивляясь, зачем она ему все это объясняет.

– И ты, в порыве благодарности, решила убить себя, отправившись в них домой?

– Да. Именно так… – Она освободила свою ногу из его рук и подтянула ее к себе. – А теперь ты ответь мне на более существенный вопрос: что ты вообще здесь делаешь?

Он достал из кармана конверт и бросил его на кофейный столик.

– Это… это результаты теста? – задохнулась она.

Он кивнул.

– Но ведь… они собирались прислать их мне.

– И мне тоже.

– Но это не по правилам! Результаты моего теста касаются только меня… – Айви умолкла, сообразив, что дальше говорить бесполезно, протянула руку к конверту и… – Скажите мне, – тихо попросила она.

– Но ты же и так знаешь, – в его голосе послышалось сдерживаемое раздражение. – Я отец этого ребенка, который, надо полагать, должен был быть ребенком Кей.

Айви облегченно вздохнула.

– А пол?

– Мальчик.

Она засмеялась, прижав ладонь к своим губам.

– Я же все это говорила! Только ты и слушать не захотел.

– Теперь я слушаю внимательно, – сказал Дамиан, откинувшись назад и скрестив на груди руки. – Расскажи мне все с самого начала.

И она рассказала. С того самого момента, как Кей предложила ей свой план, и до их встречи в его квартире. Хотя там были некоторые детали, точнее, одна деталь, о которой Айви предпочла умолчать…

Она не могла сказать ему об этом. По крайней мере, сейчас. А может быть, и никогда… Но теперь она подробно изложила Дамиану всю остальную историю, ответила на его вопросы, кусая губы всякий раз, когда он, усмехаясь, покачивал головой, поскольку и она сама в глубине своего сердца уже начала разделять его недоверие…

То, о чем Кей ее попросила и на что она согласилась, теперь казалось просто безумием.

– Почему? – сказал он, когда она закончила свой рассказ. – Почему, когда Кей попросила тебя быть… как это называется?

– Суррогатная мать. Ее яйцеклетка. Твоя сперма. – Она почувствовала, как краснеет. – Я сказала тебе, почему. Вы оба хотели ребенка. Кей знала, что не сможет его родить.

Одним прыжком Дамиан вскочил на ноги.

– Ложь! Я никогда не говорил о ребенке!

– Ты просил меня рассказать. Я рассказала. Она задохнулась, когда он рывком поднял ее на ноги и подтянул к себе.

– Черта едва! – прорычал он. – Сколько она за это заплатила?

– Заплатила мне? – Айви усмехнулась. – Ни пенни. Ты держал Кей на весьма скромном довольствии.

– Еще одна ложь! Теперь я все понял, – хлопнул он себя по лбу. – Вы с Кей состряпали отличный планчик. Ты рожаешь ребенка, который' и нужен был ей, собственно, только для того, чтобы заставить меня жениться на ней. А затем, когда она со мной развелась бы, вы обе покатывались бы со смеху, глядя, как компания бессовестных адвокатов высасывает из меня всю кровь.

Айви вырвалась из его рук.

– Ты хоть немного представляешь, сколько я зарабатываю в день? И сколько я потеряла бы, не работая пять или шесть месяцев? Нет, пожалуй, даже пару лет…

– Поэтому ты и отправилась сегодня на работу? – ухмыльнулся он. – У тебя так много денег, что больше и не нужно? И работаешь ты лишь из любви к искусству?

– Это тебя не касается!

– Ошибаешься, – холодно сказал он. – Теперь все, что касается тебя, касается и меня тоже.