Хотя Либби весь день была прилежной ученицей, их вчерашняя ссора не давала Патрику покоя. Он должен извиниться.

Когда они прибыли на место, Патрик расстегнул сумку и вынул кучу крепко сплетенных сетчатых ремней.

– Если к спуску готовятся женщины, я могу попросить тебя помочь с экипировкой. Иногда попадаются чересчур стеснительные или нервные особы, тогда мне или другим парням бывает трудно застегивать на них снаряжение… э-э-э… слишком много прикосновений.

Либби кивнула:

– Я понимаю.

Она пристально смотрела на Патрика, пока он готовил снаряжение. Этот взгляд вызывал у него мурашки.

– Я обойду скалу с другого бока и поднимусь на вершину, – сказал Патрик. – Утес высотой не более десяти метров, но когда поднимешься на вершину, кажется, что стоишь над бездной, особенно в первый раз.

– Могу себе представить.

Патрик бросил ей тонкую подстилку.

– Отдыхай, пока я забираюсь наверх. И не переживай, для клещей или другой ползучей живности еще не сезон.

Либби переживала совсем не об этом. В ней вдруг пробудились чувственные желания.

Если бы рядом с ней был другой мужчина, а не Патрик Кавана, она подумала бы, что он хочет произвести впечатление. Патрик мог бы описать дюльфер словами, не демонстрируя спуск. Ему просто нравится это делать, а к Либби у него нет никакого интереса.

Патрик появился на вершине в мгновение ока, ведь ему не пришлось ждать отстающую Либби. Он прицепил страховку к ближайшему дереву, проверил все снаряжение и помахал ей рукой. Он был похож на главного героя фильма «Человек-паук». Патрик оттолкнулся от скалы и быстро заскользил вниз.

Его мастерство было выше всяких похвал.

Такое блестящее владение телом не могло не вызвать восхищение. На секунду в голове Либби промелькнула мысль о других его способностях… Но она тут же выбросила ее из головы. Это ее совсем не интересует.

Однажды, когда Либби была совсем молоденькой и неопытной, она попала под чары привлекательного и сильного мужчины, но результат оказался катастрофическим. История не должна повторяться. Хотя теперь она повзрослела и может вновь попробовать. Но нет. Сейчас главное работа, а секс и романтические отношения могут подождать.

Спуск занял какое-то время. Когда Патрик достиг подножия, ему пришлось вернуться на вершину, чтобы отвязать страховку.

Наконец он подошел к Либби. Она протянула ему воду. Патрик опустился рядом с ней на подстилку и, все еще тяжело дыша, принялся пить воду большими глотками. Тем временем солнце уже клонилось к закату, в воздухе повеяло вечерней прохладой.

Либби подтянула колени к груди, обхватив ноги руками.

– Это было круто. Ты всегда увлекался спортом на открытом воздухе?

Патрик вытер со лба пот.

– Ты удивишься, узнав, что я несколько лет проработал в рекламном агентстве в Чикаго.

Либби открыла рот от удивления.

– Ты это серьезно?

Патрик ответил, усмехнувшись:

– Да. Мне нравилась атмосфера соперничества: увести из-под носа конкурента большой заказ, придумать новый рекламный ход, разработать рекламу крупной компании. Предпринять мозговой штурм вместе с умными, энергичными и талантливыми коллегами. Что может быть лучше для молодого парня с амбициями?

Либби фыркнула.

– Ты и сейчас молод.

– Ну ты знаешь, что я имею в виду.

– Тогда что же изменилось?

Патрик пожал плечами.

– Я заскучал по горам и по своему родному городу. Я и предположить не мог, когда уезжал в Чикаго, что Силвер-Глен – это часть меня и я не смогу без него жить. Тогда я положил на стол заявление об уходе и вернулся домой.

– И основал «Силвер рефлекшенс».

– Пару лет спустя, да… это было интересное время.

– Ну и кто же настоящий Патрик Кавана? Тот, который только что виртуозно спустился со скалы? Или искушенный парень, который был вхож в суперуспешные крупные частные компании и сбежал от всей этой роскоши?

Его широкая улыбка удивила ее.

– Вау, Либби… неужели это комплимент? – И, не дожидаясь ее ответа на свой провокационный вопрос, продолжил: – Думаю, и то и другое. Без опыта работы в Чикаго я не узнал бы о нуждах и потребностях трудоголиков. Я тоже был одним из них, по крайней мере, несколько лет. Но я понял, что мне не хватало баланса. Я нашел его здесь. Если я могу предложить отдых и восстановление сил другим людям, я удовлетворен.

– А как же личная жизнь? – вопрос вырвался сам собой. – Не обращай внимания. Мне это неинтересно.

Патрик хмыкнул, но промолчал.

Они сидели так близко, что Либби чувствовала запах его теплой кожи и слабый запах мыла, которым он пользовался утром. Это был не лосьон после бритья, который мог бы привлечь в палатку медведя полизать щеки Патрика. Даже такая мысленная шутка привела Либби в беспокойство.

Либби задала еще один вопрос, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящей ночи.

– Ты о чем-нибудь сожалеешь?

– Да, – сказал он тихо. – Я сожалею, что сморозил вчера глупость и оскорбил тебя. Извини, что ты это услышала.

Либби покраснела, хотя в сгущающихся сумерках он вряд ли заметил ее смущение.

– Я уже говорила тебе, что не хочу это обсуждать. Ты волен иметь свое мнение.

Патрик коснулся ее колена, будто хотел установить между ними связь.

– Я восхищаюсь тобой, Либби. Я совсем не то имел в виду. Моя мать – самая лучшая из все известных мне женщин. У нее отличная интуиция. Ее подлинная любовь к людям и умение сострадать оказали на меня и моих братьев влияние, которое трудно переоценить.

– Ты назвал меня неудачницей.

Патрик тихо выругался.

– Черт возьми, не напоминай мне об этом. Извини. Я поступил дерьмово.

– Я обиделась на твои слова потому, что это правда. Патрик вскочил на ноги и потянул Либби за собой, слегка приобняв ее за плечи.

– Не смеши меня.

Он посмотрел на нее – высокий, сильный, уверенный в себе мужчина. Либби так захотелось положить голову на его плечо. Она устала быть сильной, устала от одиночества и борьбы за выживание. Ей хотелось позволить себе роскошь целиком положиться на мужчину, подобного Патрику. Но сейчас ей не до романтических приключений, она должна успешно освоить курс на выживание.

– Ты сегодня отлично проявила себя, – похвалил ее Патрик.

– Но я все равно не Шарлиз.

Последовала небольшая пауза.

– Нет, ты не она. Но это совсем не означает, что у тебя нет способностей.

Патрик явно уклонялся от прямого ответа.