– Сворачиваем лагерь. Когда мы приводим сюда группу, плитки ставим вон там. Помощники, ведающие едой и припасами, будут у тебя в подчинении. Завтрак очень простой – овсянка с корицей и коричневым сахаром для всех желающих. Уже порезанный бекон, который мы обжариваем на сковородке. Целые апельсины. Ну и кофе, конечно.

– А кашу мне придется варить?

– Нет, только подогреть. Твоя задача все организовать и проследить, чтобы всех быстро обслужили. Все участники тренинга рвутся в бой с утра пораньше, и мы не заморачиваемся с завтраком.

– С этим я справлюсь.

– Готова отправиться дальше?

– Конечно. – Либби заметила, что он не сказал «домой». Значит, стажировка еще не закончена.

Она внимательно наблюдала, как правильно разобрать палатки и потушить костер. Они перепаковали рюкзаки и двинулись в путь, оставив стоянку в первозданной чистоте. Само собой разумеется, что компания, подобная «Силвер рефлекшенс», заботится об охране окружающей среды.

В это утро Патрик был неразговорчив. Возможно, он сожалел об их мимолетном поцелуе или думал о чем-то другом. Наверное, всем было бы лучше, если бы Патрик не послушался Мейв и нанял более квалифицированного временного сотрудника.

Хотя стажировка давалась Либби с большим трудом, она поняла, что ей нужна именно эта работа. Помимо физических трудностей, она испытывала радостное возбуждение от того, что смогла устоять перед своими страхами и преодолела их, ну или хотя бы попыталась…

Сегодня переход был гораздо короче, всего километров пять-шесть. И темп Патрик взял прогулочный по сравнению с убийственным вчерашним. Солнышко ярко светило, птички весело чирикали, и бессонная ночь, как опасалась Либби, не давала о себе знать.

Когда пришло время перекусить, Патрик не стал тратить время на поиск места для сидения. Они просто прислонились к деревьям. Он достал из кармана пакетики с соленым арахисом и вяленой говядиной.

– Это восполнит заряд энергии.

– Я так плохо выгляжу?

Его губы скривились в усмешке.

– Может, немножко потрепанной с боков. Но вообще-то не о чем беспокоиться. Просто нам предстоит идти еще несколько часов, и тебе понадобятся силы.

Либби откусила кусочек говядины и поморщилась.

– Звучит угрожающе. Что делаем дальше? Выдалбливаем каноэ из цельного ствола? Забиваем дикого зверя голыми руками и тут же свежуем?

Патрик хмыкнул.

– Ты смотришь слишком много приключенческих фильмов.

– Тогда что?

– Мы спустимся под землю.

При этих словах душа Либби ушла в пятки.

– М-м-м нет. Я не смогу. Когда я была совсем маленькая, меня нечаянно заперли в стенном шкафу. С тех пор я страдаю клаустрофобией. Спуск в пещеру не для меня.

– В этих горах нет пещер, – сказал он. – Не та геология. Есть несколько высоких скал, вершины которых соединяются, создавая укрытия. Но спелеологам здесь делать нечего.

– Теряюсь в догадках.

– Шахта. – Он не улыбался. Наоборот, его лицо было нарочито бесстрастным.

Может быть, на этом этапе она должна поднять руки вверх и сказать: «Сдаюсь!» На ум ей тут же пришли истории про обвалы шахт и заживо погребенных шахтерах в Аппалачах.

– Какая еще шахта?

– Много лет назад здесь были сотни шахт по добыче серебра, но все они законсервированы. Эта одна из них.

– Зачем же в нее спускаться?

– Ты не представляешь, как много людей страдает от клаустрофобии. Когда мы работаем здесь с группой, я беру троих за раз и спускаюсь с ними в шахту. Обычно участники экспедиции готовятся к испытанию заранее и знают, о чем говорить. Мы беседуем на простые темы, но обязательно имеющие отношение к работе. Сидим в кромешной тьме, и они пытаются разговаривать спокойно, без паники.

– А если кто-то все же запаникует?

– Коллеги должны успокоить его. Это и есть работа по сплочению коллектива, так сказать, тим-билдинг в действии. Ты удивишься, но даже с виду крутые парни порой не выдерживают. Результаты этого тренинга каждый раз полная неожиданность для всех.

– Спасибо, что рассказал мне об этом, – сказала Либби прерывающимся от волнения голосом. – Я готова к любым испытаниям, но на поверхности. Это без вопросов. Но уволь меня от спуска в шахту. Надеюсь, что это не нарушение условий стажировки.

Патрик взял Либби за руки и посмотрел ей прямо в глаза подобно гипнотизеру.

– Ты можешь полностью мне довериться, Либби, клянусь.

Она глубоко вздохнула, явно стараясь унять расходившиеся нервы.

– Наверное, настал подходящий момент рассказать тебе о моем детстве. Моя мать маниакально боялась любой потенциальной опасности и меня так воспитывала. Мы не гуляли в Центральном парке, опасаясь грабителей. Не ходили на ежегодный Парад Мейси в День благодарения, потому что в толпе могли оказаться похитители детей. Если в квартире, не дай бог, обнаруживали паука, немедленно вызывали СЭС для дезинфекции. Мать не хотела, чтобы я встречалась с молодыми людьми, сказав мне, что я могу забеременеть от поцелуя.

– Похоже, у нас с тобой проблема, – пытался пошутить Патрик.

Либби проигнорировала его шутку и продолжала:

– Я боялась утонуть в ванной и получить дозу облучения, разогревая еду в микроволновке. Когда соседи по квартире, с которыми мы дружили много лет, угощали меня конфетами на Хэллоуин, мать проверяла, не спрятано ли в них лезвие бритвы. Я могла бы продолжить, но, думаю, что тебе этого достаточно.

– Ты подозревала, что у твоей мамы проблемы с психикой.

– Да, – сказала Либби, с трудом произнеся это вслух.

– Человек не совершает самоубийство на пустом месте. Проблемы твоего отца, безусловно, оказали на нее негативное влияние, но не только они.

– Я знаю, – сказала Либби, едва сдерживая горячие слезы, навернувшиеся на глаза. – Я также стала бояться, что могу стать похожей на нее.

– Чушь собачья.

Либби удивила такая реакция Патрика.

Он схватил ее за руки, затем отпустил их и заключил Либби в объятия. Отстранившись от нее буквально через минуту, Патрик осторожно убрал с ее лба влажную прядь волос. В его серо-голубых глазах светилось искреннее сочувствие.

– Либби, – сказал он тихо, – даже если эта работа не для тебя, ты сильная, независимая и потрясающе жизнерадостная девушка. Ты ни разу не пожаловалась на то, что тебе пришлось пережить в прошлом году. В тех трагических обстоятельствах ты нашла в себе силы позаботиться о матери. Ты была любящей дочерью, готовой на все ради матери.

– Я пыталась ей помочь.

– Продав все свои драгоценности и дизайнерские наряды, чтобы оплатить ее лечение.