В этих словах слышится не только обида на царя и царицу Приписав им свойства собственной натуры (честолюбие, стремление к военной славе и т. д.), Николай Николаевич пытался снять с себя ответственность. Одновременно бывший Главковерх еще и проверял генерала Алексеева, как тот отреагирует на его намёк о сопротивлении царю. Но в том-то и дело, что для высших военных чинов уход великого князя Николая Николаевича был весьма желателен. Он и его штаб во главе с Янушкевичем всем надоели, всех издёргали и завели армию в непролазную топь поражений.

Любопытно, что и в должности Наместника на Кавказе великий князь Николай Николаевич проявил те же качества, что и в должности Верховного. Генерал А. И. Спиридович писал о его участии в подготовке решающей победы русской армии на Кавказе. «После узнали, что вся операция и штурм Эрзерума были выполнены Юденичем вопреки решению и желанию Великого Князя и его начальника штаба Палицына. Последний приезжал к Юденичу и уговаривал отказаться от операции, но успеха не имел. В конце концов, Великий Князь согласился на операцию только после личного настойчивого доклада Юденича по телефону и под условием, что генерал Юденич возьмет на себя всю ответственность за последствия, которые произойдут в случае неудачи. Юденич отвечал твердо, что он берет на себя всю ответственность. Тут сказалось все. И военный талант и решимость Юденича, с одной стороны, и гражданская трусость Великого Князя при бесталанности его ближайших военных советников, с другой стороны»[56].

Это хорошо видно из подавляющего числа высказываний военных той поры, именно той поры, так как впоследствии, под влиянием политической конъюнктуры, многие из них стали повторять вымыслы о своей скорби, вызванной отстранением великого князя. Тогда же вокруг Николая Николаевича стал создаваться ореол опального вождя. Между тем, конечно, ни о какой опале великого князя после его отставки речи не шло. После вступления Государя в должность Верховного Главнокомандующего был издан «Список Высочайших Особ, находящихся на Императорской Ставке». Эти лица пропускались в Ставку через все посты без всякой задержки. Имя великого князя Николая Николаевича в этом списке стоит на первом месте[57].

Таким образом, став во главе Вооружённых Сил, император Николай II выполнил важнейшую задачу: он стабилизировал ситуацию в верховном командовании, сосредоточив его в одних руках. Теперь оставалось выполнить вторую, не менее важную: стабилизировать фронт.

Причина военно-политическая

Как известно, начавшаяся в августе 1914 года Первая мировая война была с энтузиазмом встречена всеми слоями русского общества, в том числе и либеральной оппозицией. Но энтузиазм либералов был вызван отнюдь не желанием победы русского царя. Либеральная оппозиция была уверена, что война в союзе с «прогрессивными Францией и Англией» неминуемо приведет ее к власти. «Война, которую мы ведем бок о бок с англичанами и французами, — заявил один из лидеров кадетской партии Ф. И. Родичев, — приведет нас к победному торжеству свободы как во внешней, так и во внутренней политике»[58].

Ему вторил лидер кадетов П. Н. Милюков: «Мысль о том, что настоящая война есть освободительная и что борьба за победу есть в то же самое время борьба за лучшее будущее России, сделалась аксиомой для всех прогрессивных общественных мнений»[59].

Тем не менее, всеобщий патриотический энтузиазм и сплочение вокруг царя вынуждали оппозицию временно приостановить свою деятельность. Как писал тот же Милюков в начале войны, все политические амбиции «должны были стушеваться перед общим проявлением чувства здорового патриотизма при вторжении врага в пределы России»[60].

Военные неудачи 1915 года побудили думскую оппозицию вновь возобновить давление на правительство с целью добиться от него больших уступок. Главной уступкой либералы считали дарование «ответственного министерства», то есть правительства, ответственного не перед царём, а перед Думой. Сторонники либеральных реформ вошли бы тогда в новое правительство и возглавили руководство страной. Думские оппозиционеры объединились в «Прогрессивный блок» во главе с А. И. Гучковым. Николай II справедливо счёл этот блок враждебным, стремящимся к власти, и отказался вступать с ним в какие-либо контакты.

Летом 1915 года «Прогрессивный блок» установил контакты с великим князем Николаем Николаевичем, а также с начальником его штаба генералом Даниловым и с некоторыми командующими фронтами и армиями. Великий князь должен был обеспечить лояльность со стороны военной верхушки к действиям «Прогрессивного блока».

«Прогрессивный блок» имел также союзников в лице некоторых царских министров, в частности министра иностранных дел С. Д. Сазонова.

Именно на этом фоне произошла отставка великого князя с должности Верховного главнокомандующего и вступление Государя в эту должность. Этот шаг императора вызвал бурю протеста у некоторых министров. Этот инцидент вошел в историю под названием «министерская забастовка». Главными застрельщиками забастовки были министр иностранных дел Сазонов, военный министр Поливанов и министр земледелия Кривошеин. Все трое убеждали Совет и его председателя графа И. Л. Горемыкина, что отстранение великого князя будет иметь самые катастрофические последствия для России и что нужно, во что бы то ни стало, отговорить от этого Государя. Однако у Горемыкина были все основания сомневаться в искренности этих утверждений.

Действительно, ещё совсем недавно, на заседаниях правительства, эти же самые министры говорили совсем другое. Так, министр иностранных дел Сазонов утверждал, что в Ставке «просто безумные люди распоряжаются», военный министр Поливанов считал, что «логика и веление государственных интересов не в фаворе у Ставки», а министр земледелия Кривошеин заверял, что «если Верховным будет сам Император, тогда никаких недоразумений не возникало бы, и все вопросы разрешались бы просто — вся исполнительная власть была бы в одних руках»[61]. Позже Кривошеин высказался ещё более определённо: «Ставка ведёт Россию в бездну, к катастрофе, к революции».

Мнение министров изменилось сразу же после того, как 6-го августа 1915 года Поливанов огласил перед Советом волю Государя принять верховное главнокомандование. Кстати, этим Поливанов нарушил повеление Николая II, который сообщил ему о своем решении под секретом, запретив придавать его огласке. Поливанов не только нарушил волю монарха, но и предварил свое сообщение следующими словами: «Как ни ужасно то, что происходит на фронте, есть ещё одно гораздо более страшное событие, которое угрожает России». «Это сообщение военного министра, — писал помощник управляющего делами Совета министров А. Н. Яхонтов, — вызвало в Совете сильнейшее волнение. Все заговорили сразу, и поднялся такой перекрестный разговор, что невозможно было уловить отдельные выступления. Видно было, до какой степени большинство потрясено услышанной новостью, которая явилась последним оглушительным