откинулся назад, и перед ним предстала Персефона. Ноздри Повелителя трепетали, вдыхая сочный персиковый аромат. Он смешался с его — ярким цитрусом ворвался в легкие, сменился морской прохладой, и растекся на языке вкусом еловой веточки. Рука Ниалла нащупала пуговицы плаща и по одной, они выскальзывали из петель, открывая доступ к основной одежде. Мужчина обдал шею Персефоны горячим дыханием, пальцы пощекотали шею за ухом, спустились к пульсирующей жилке, а затем двинулись дальше, бесстыдно обвели ореол ее груди.

— Что ты вынюхиваешь, маленькая шпионка? — горячо прошептал Ниалл.

Скрывать не хотелось. Персиковый запах окутывал ее с ног до головы, туманил разум и развязал язык.

— Я ищу Арфу, — выдохнула Персефона и застонала.

Рука Ниалла скользнула ниже, погладила девушку по животу, забралась в джинсы. Мозг умолял ее остановить жестокие ласки, а тело плавилось в грубых горячих руках и желало одного: чтобы он не останавливался.

— Тебе нравится? — шепнул Ниалл и зарылся носом в волосы Персефоны. Они точно сахарная вата с ароматом черники, который вызвал у него восторг. Как давно он так сильно не хотел женщину. Ниалл прижался к ней бедрами, и Персефона почувствовала его возбуждение.

— Да! — простонала она в ответ на его вопрос.

Два противоречивых чувства в душе девушки столкнулись, и точно фехтовальщики скрестили шпаги. Один кричал: «Остановись», другой же горячо выдыхал: «Продолжай». Ниалл расстегнул ее джинсы одним ловким движением и поцеловал в шею. Девушка запрокинула голову ему на плечо, а через секунду ей вдруг стало холодно и пусто. Манящий соленый аромат моря исчез вместе его холодным обладателем. Поволока, застилающая глаза, потихоньку возвращала Персефону с небес на землю. Ниалл исчез, словно его и не было, а горячие руки, скользившие по ее талии, ей всего лишь привиделись. Аромат персика пропал. Персефона поняла — то был мощный афродизиак, и она попалась в его ловушку. Опустив взгляд, она увидела расстегнутые брюки и распахнутый настежь плащ. Осознание, что Повелитель Света не был игрой ее воображения, заставил душу похолодеть, точно форточку открыли в морозный день. Она ему все беззаботно выдала! «Персефона, ты такая глупая! — сетовала девушка на себя, — Он всего лишь дотронулся, а ты выдала все тайны». Повелителя нужно было срочно отыскать, пока он все не рассказал сестре.

Девушка пулей выскочила из потайного хода, сунула под вазу плащ, поправила прическу и взглянула на себя в зеркало. Пунцовые щеки не исчезли. Она распахнула двери, ведущие в бальный зал и огляделась. Ниалл, точно почувствовав ее присутствие, вскинул голову и усмехнулся. Стало стыдно, но отступать было некуда. Гордо подняв подбородок, она прошествовала к нему. Ниалл молчал, только вложил в тоненькие пальчики стакан с виски, а себе налил шампанского. Он сделал глоток, хищно осмотрел Персефону и наконец заговорил.

— Почему ты сразу не сказала, что владеешь Хаосом? — зашипел Ниалл, крутя в пальцах изящную ножку бокала.

— Это разве проблема? — недоуменно спросила Персефона.

— О, да, еще какая! Хаос тебя раздери! Это все в корне меняет.

— Как то, чем я обладаю, меняет ход дела? Ты сказал, что можешь помочь. Я что, какая-то прокаженная? — зло усмехнулась девушка.

— Я не помогаю отродьям Тьмы! Царица знала кого мне подослать, чтобы я переступил через свои принципы.

Персефона пожала плечами:

— Меня не волнует твое отношение к моей силе. Я, знаешь ли, тоже не рада была ее получить. Но это лучше, чем ничего! Так ты поможешь?

Ниалл сжал рукой переносицу и со вздохом сказал:

— Ну ты хотя бы не уродина. Хоть в чем-то мне повезло.

Персефона издала смешок и Ниалл вдруг улыбнулся. Обычно, мало кто искренне смеется над его шутками. С ней было так непринужденно общаться, а еще ее вдруг возжелало тело. Но Ниалл не опустится до секса с отродьем Хаоса. Одно дело — помочь в угоду самому себе, а другое — похоронить собственные принципы. Только от сочного черничного запаха кружилась голова, а перед глазами встало лицо, что в блаженстве прикрыло веки, плавясь в его руках. Ниалл мысленно выругался и попытался затолкать мысли в железную коробку с толстенным замком, а сверху засыпать землей.

— Ты…расскажешь обо мне своей сестре или моему Повелителю? — тихо спросила Персефона. Ее голос перекрикивали надрывные звуки скрипки. Ниалл ее еле расслышал. Он сморщил нос и ответил:

— Нет, но больше не смей лазить в моем замке без позволения, — он так выделил «моем», что стало не по себе. А затем добавил: — Ты спасла меня, я обещал помочь. Чем быстрее отыщу Арфу, тем лучше для нас обоих. Я выясню как растопить лед. Думаю, дня мне хватит. Приходи завтра в мой кабинет к восьми вечера. Слуга тебя проводит.

Персефона кивнула. Уж от чего она его спасла, не знала, да и ей было плевать. Лишь бы помог найти Арфу, такую долгожданную. Ниалл допил шампанское, бегло взглянул на Адриана, а затем поставил бокал и сказал:

— До завтра, Персефона.

Девушка проводила ровную спину Повелителя задумчивым взглядом. Ненормальный какой-то, этот Бог, точно его полная противоположность, судя по рассказам, что она слышала о нем. Персефона еще пару минут прокручивала в голове события сегодняшнего дня, а тело, при воспоминании горячих ладоней, вспыхивало точно фитиль. Она позволила ему трогать себя, бесстыдно касаться груди, забраться под тоненькую майку. Немыслимо! Да, она и сама не святая, но малознакомому, еще и бессмертному человеку никогда не разрешала подобные вольности. Только шея в месте поцелуя до сих пор горела, словно опаленная ледяным огнем. Тряхнув головой, Персефона удалилась, не заметив нахмуренный взгляд своего Повелителя.

Ниалл распахнул золотые двери с ручками в форме солнца и вошел внутрь. Библиотека встретила его безмолвными книгами, таящими в себе сотни секретов, тысячи жизней, миллионы изречений великих философов и бесконечную мудрость. Он улыбнулся, прошелся пальцами по разноцветным корешкам, расставленным по цветам: красный к красному, черный к черному. Каждый фолиант он лично отбирал ради лучшего друга. В сердце, точно острой льдиной, кольнуло сожаление. Если бы он Ленара тогда не остановил, позволил перейти на сторону сестры, сейчас бы как раньше тот сидел на диванчике, обитым кожей, пил кофе и, точно какой-то профессор, с важным видом поправлял очки и шелестел страницами.

Когда Ленар впервые увидел этот диван, сказал укоризненно: «Роскошь нужна во дворце, Ниалл. А книгам нужен лишь безмолвный слушатель». А Ниалл тогда ответил: «Друг мой, ты разговариваешь с книгами? Мне позвать лекаря?» Друг ничего не ответил, только в изумрудных глазах застыло разочарование. Ниалл раздражился, как он может так смотреть, словно сам познал великий смысл, а не является им?