- Значит, ты его не нашел?

- Не-а, - покачал головой Всеслав. - Пытался искать, пока не стемнело. Потом плюнул и вернулся в Москву. Ночью все равно расспрашивать некого - люди спят.

- Погоди-ка! - Ева вскочила и убежала в комнату. Через минуту она вернулась с газетой в руках. - Не об этой ли выставке идет речь? - с горящими глазами спросила она. - Вот! Ну конечно - Савва Рогожин… Знаешь, как называется экспозиция? «Этрусские тайны». Я сама хочу пойти, даже специально отложила газету с объявлением! Так это тот самый Рогожин, которого ты искал?

- Похоже на то. Дай-ка мне! - Сыщик взял газету и внимательно прочитал красочно оформленное рекламное объявление. - Точно. Тебя будто притягивает к подозрительным вещам, дорогая Ева!

- Почему это? Я просто люблю искусство, - возразила она. - Особенно древнее. Выставка называется «Этрусские тайны», значит… Рогожин либо писал в этрусском стиле, либо… изучал культуру Этрурии, делал зарисовки фресок, копии росписей, которые до нас дошли. И то и другое необычайно интересно!

- Вот как? - поднял брови Смирнов. - Ну-ка, просвети меня, прекрасная возлюбленная, что за художник этот Рогожин?

- Его фамилия мне раньше не попадалась, - ответила Ева. - Судя же по названию выставки, тема его работ связана с искусством этрусков. От их цивилизации остались только некрополи. Города разрушились, письменность была уничтожена, язык вытеснен латинским. Этрусский мир исчез, блеснув на прощание загадочной печальной улыбкой. Историки веками пытались понять, кем они были и откуда пришли. Увы! Многие вопросы так и остались без ответов. Этруски верили, что их жизнь была предопределена: из каких-то священных книг они узнали - им суждено прожить «десять веков». Поэтому в их радостное, по-детски непосредственное восприятие бытия постепенно вкрадывается нота тоскующей души, вплетается трагическая линия безысходности. Они ощущали, переживали закат своего могущества, его невозвратность…

Ева увлеклась, ее глаза разгорелись, щеки покрылись румянцем.

- Вижу, ты добросовестно поглощаешь историческую библиотеку моей матери, - улыбнулся Всеслав. - Похвально. Теперь у меня будет собственный эксперт по древностям. К сожалению, я далек от столь глубокого постижения искусства.

- Издеваешься? Сейчас вылью остатки какао тебе за шиворот!

- Лучше в чашку.

Они рассмеялись. Напряжение, на мгновение возникшее между ними, схлынуло. Ева начинала привыкать к Славкиным шуткам, а он учился щадить ее открытую, доверчивую и увлекающуюся натуру.

- В общем, культуру этрусков пронизывает глубинная посвященность смерти, - заключила Ева. - Художник Рогожин, вероятно, необычайно мрачная личность: бледный, изысканный и с печатью трагизма на лице.

Смирнов хмыкнул.

- Я бы не сказал. Увидеть воочию сего живописца я не сподобился, но по описанию это типичный русский мужик: в косоворотке, небритый, стриженный в кружок, с пронизывающим взглядом, традиционно любящий выпить и побаловаться с женщинами. Вот так!

- Странно…

Ева задумалась, подыскивая подходящее объяснение рогожинского феномена.

- Ну… на этрусских фресках часто повторяется тема пиршества, - наконец сказала она. - Обильные возлияния в честь бога Фуфлунса, присутствие на пирах женщин - не только в качестве музыкантш и танцовщиц, но как равноправных подруг, говорит о…

- Какого бога? - хохоча, перебил ее Всеслав. - Фу… фуфла…

- Фуфлунса, - серьезно повторила Ева. - Это нечто вроде римского Бахуса и греческого Вакха-Диониса - божеств, покровительствующих виноградарству и виноделию. Между прочим, этруски считали вино «новой кровью богов». Прекрати смеяться! Ты выведешь меня из терпения.

- Что ты, дорогая, как я могу себе позволить?! Без твоих ценных подсказок мое расследование зайдет в тупик.

Сыщик продолжал хохотать, а Ева нахмурилась.

- Глупый ты, Смирнов, - рассердилась она. - И темный. Вот ты смеешься, а Рогожина найти не смог. Пора бы знать, что творчество тесно связано с личностью автора и одно можно понять через другое. Художника нет, а творчество есть. Надо идти на выставку!

- Поздно, - сказал Всеслав, изо всех сил стараясь взять себя в руки, чтобы не смеяться. - Я должен был сегодня отыскать Рогожина и доставить его на открытие. А выставка открывается завтра! Так что идти на нее уже нет никакого смысла.

- Я хочу посмотреть работы этого художника! - решительно заявила Ева. - Отложи дела и доставь мне удовольствие.

Сыщик с готовностью придвинулся и обнял ее.

- Ты неправильно понял, - засмеялась она. - Завтра утром мы идем на выставку! И никаких возражений.

Смирнов знал, что сопротивляться бесполезно. Обстоятельства обязательно сложатся в пользу Евы. Чего хочет женщина, того хочет бог!

Господин сыщик отправился спать, а Ева осталась в гостиной. Она собиралась внимательно прочитать записи в тетрадях Алисы Данилиной.

Это были не дневники, а просто записки, которые девушка делала время от времени под влиянием либо каких-то значимых для нее событий, либо под сильным впечатлением от прочитанных книг, просмотренных фильмов, концертов или поездок. Видимо, у Алисы не имелось задушевной подруги, а мать и брат относились к ней с чрезмерно строгой требовательностью, поэтому она предпочитала доверять свои мысли бумаге, а не чужим ушам. Только наедине с тетрадью и ручкой она могла позволить себе быть полностью откровенной.

Ева вспомнила, какие книги стояли на полках у Алисы - Лев Толстой, Бунин, Куприн, Булгаков, Цветаева, Ахматова. Русская классика - нетипичное увлечение для современной девушки. Впрочем, никогда не стоит делать выводы на основе обобщений. Различные вкусы, пристрастия, способности, свои взгляды на жизнь - вот что отличает одного человека от другого.

Преодолевая некоторую неловкость, Ева просмотрела тетради. Они были исписаны понравившимися Алисе цитатами, текстами песен, отрывками стихотворений, вперемежку с ее собственными рассуждениями и душевными излияниями. Судя по всему, особой тайны девушка из них не делала, потому что тетради не были запрятаны, а лежали в прикроватной тумбочке.

Записи были неопределенного характера, ни на кого конкретно не указывали и велись хоть и от первого лица, но слегка отстраненно. Как будто одна Алиса наблюдала за другой Алисой.

… В детстве я любила проводить лето у бабушки в Песчанке. То были незабываемые дни: с самого утра я уходила к пруду, где под старыми дуплистыми ивами укрывалась от любопытных глаз и предавалась мечтаниям. Непременным героем моих грез был сказочный богатырь или королевич заколдованной страны, который чудесным образом появлялся передо мной в самый неожиданный момент и спасал от грозящей мне опасности. А потом, как и следует в сказочном сюжете, влюблялся в меня… На этом мысли мои обрывались, и я никак не могла найти им продолжения. Свадьба и последующая семейная жизнь в окружении малюток-детей - какая скука! Мне хотелось любви, приключений, опасностей и еще бог знает чего.