— Это мой кабинет, друзья. Но я обещал показать вам ту страну. Вы должно быть, никогда и не слышали о ней. Называется она Израиль, вот, посмотрите.

Он подошёл к подвешенной на простенке карте и обвёл рукой растянувшуюся с севера на юг территорию. Мальчишки, потрясённые увиденным, принялись рассматривать карту, водя по ней указательными пальцами и читая названия неизвестных им городов, гор, озёр и морей.

— Иерусалим нашли? Это столица, ей три тысячи лет. А вот Тель-Авив. Ему всего шестьдесят шесть лет.

Ребята с изумлением смотрели на расцвеченный яркими красками лист бумаги, их впервые захватила география, которую они всегда считали скучным предметом.

— А теперь, ребята, самое главное. Я советую вам никому не рассказывать о том, что вы были у меня и что видели. У вас и ваших родителей могут быть неприятности. Пусть это будет нашей тайной, — уверенно произнёс Вениамин Аронович. — А когда подрастёте, станете взрослыми людьми, и сами будете решать, в какой стране хотите жить и работать, тогда вы вспомните сегодняшние разговоры и нашу еврейскую страну. Договорились?

— Хорошо, Биньямин. Мы никому не скажем. Ну, мы пошли. Спасибо за угощение, — сказал Ромка.

Друзья спустились во двор, погружённые в неожиданно нахлынувшие на них мысли о далёкой загадочной стране.

— А он нормальный мужик. Я хотел у него спросить, почему он носит на голове чёрную кепку, но побоялся. Узнаю у отца, — негромко произнёс Санька.

— Пацаны разъехалась кто на дачу, кто на рыбалку с родителями, кто к бабушкам и дедушкам. Здесь делать нечего, пойдём на улицу, — предложил Илья.

Друзья вышли на Большую Серпуховскую и гордо зашагали по широкому, вымытому дождями тротуару, обмениваясь впечатлениями о встрече с загадочным человеком, который посвятил их в тайну. Тайну, открытую только для избранных.

9

Роман двух любящих людей обладает незыблемым свойством саморазвития, когда чувства и эмоции, овладевающие ими, становятся всё ярче и глубже, близость острее и совершенней, а духовная связь достигает пределов, о существовании которых они даже не догадывались.

В управлении об их отношениях вскоре стали поговаривать, женщины шептались между собой всякий раз, как Лев Самойлович проходил по лестнице или коридору или заглядывал в какой-то отдел по работе, а мужчины бросали завистливые взгляды — завоевать сердце красавицы Веры Лебеденко пытались многие из них. Некоторые не преминули напомнить и о принадлежности его к враждебному арабским друзьям народу Ближнего Востока. Лев Самойлович не мог не заметить и не почувствовать эту сгустившуюся атмосферу и старался не давать повода к разговорам. В один из дней его вызвал к себе парторг Киселёв.

— Здравствуйте, Андрей Иванович. Вы хотите со мной о чём-то поговорить? — спросил он, входя в комнату и садясь на стул.

— Да, Лев Самойлович, — изображая миролюбие на круглом упитанном лице, сказал тот. — До меня дошли слухи о вашей связи с Верой Петровной Лебеденко. — Киселёв посмотрел на него испытующим взглядом. — Я очень прошу Вас вести себя сдержанно. Ведь Вы женаты. Конечно, я не могу приказать, времена — то другие, но прислушайтесь к моему дружескому совету, оставьте её, не компрометируйте себя, инженера с большими надеждами на профессиональный и карьерный рост.

— В этом внимании к нам много преувеличения. Да, я испытываю к Вере большую симпатию. Но это естественно: мы сотрудники и коллеги по работе, — стараясь быть убедительным, ответил Лев.

— Ну, дело, конечно, молодое. Она красавица и прекрасный работник, — недоверчиво проговорил парторг. — И всё же поверьте старику, бросьте эти ваши шуры-муры.

— Спасибо, Андрей Иванович, за заботу. Я подумаю, — сказал Лев Самойлович и вышел из кабинета.

Чувства Льва Самойловича к жене, казавшиеся незыблемыми более десяти лет, поблекли, сменившись на партнерскую привычку совместно вести домашнее хозяйство, делать покупки, убирать квартиру по пятницам и выполнять супружеский долг. В постели женщина всегда безошибочно определяет, испытывает ли мужчина к ней какие-то чувства. Елена Моисеевна мужа любила и болезненно переживала его охлаждение. На её вопросы он отшучивался, говорил, что просто устал на работе, и стремился сразу же сменить тему разговора, не позволяя жене поймать его на случайной оговорке. Он умело скрывал отношения с Верой, не позволяя ей звонить ему домой, и связывался с ней в выходные дни только по телефону-автомату на улице за углом соседнего дома.

Вера пошла на работу сразу после школы, которую закончила с серебряной медалью. Год назад она похоронила отца, инфаркт миокарда свалил его во время планёрки на заводе, где он работал начальником цеха. Мечты о получении высшего образования пришлось отложить до лучших времён — надо было помочь маме, Татьяне Сергеевне, прокормить и воспитать младшего брата и сестру. Дед Николай погиб в сорок первом под Москвой, и после свадьбы Тани и переезда её к мужу, бабушка Оля жила одна в двухкомнатной квартирке на Таганке. Вера навещала её, чтобы прибраться и что-нибудь купить в магазине. Этой весной мама предложила бабушке прописать Веру у себя, а потом перебраться к ним. Всем бы стало легче ухаживать за ней, а Вера получила бы квартиру и возможность выйти замуж и устроить свою жизнь. Вера сама сделала ремонт и стала завидной невестой — жившие поблизости мужчины по вечерам, когда она возвращалась с работы, и днём в выходные дни не давали ей проходу.

Вера, как и прежде, задерживалась в конце рабочего дня и заходила в кабинет Льва Самойловича, и они бросались в объятья друг другу, не в состоянии превозмочь охватывающее их желание. В тот день, когда состоялась его беседа с Киселёвым, он остановил её на пороге.

— Вера, меня сегодня вызвал к себе Андрей Иванович. Он сказал, что о нас все говорят и посоветовал расстаться, чтобы не испортить себе карьеру.

— И что ты ему ответил? — Её лицо побледнело, и она крепко сжала его руку.

— Что мы просто сотрудники, и я испытываю к тебе вполне естественную симпатию.

— Ну, ты и конспиратор, Лёвушка, — вздохнула она и, обняв его, поцеловала в губы. — А я тебя люблю, дорогой мой, и никому не отдам.

Вера прошлась по кабинету и, подойдя к письменному столу, оперлась на него и взглянула на Льва.

— У меня завтра день рождения. Ты не хочешь пригласить меня в ресторан?

— Но я должен вечером вернуться домой, — с отчаянием произнёс Лев Самойлович.

— А в командировку отправиться не хочешь? Ты давно не был в Ленинграде и Ярославле. Там ведь наши филиалы.

— Но тебя же со мной не пошлют?! — произнёс он.

Вера пронзительно посмотрела на него.

— Ты не понял, дорогой. Никуда ехать