фантом заслоняет Его Реальность – что ничего иного им от Него не дождаться.

И, получив просимое, первое, что делают, – бросаются от Него прочь.

Страх чудовищно извращает сознание, заставляя смотреть на Бога как на врага и палача. Таков самый первый и самый глубокий шрам, который грех оставляет на нашей душе. Свидетельство тому мы находим в самом начале Библии, в рассказе о поведении Адама после грехопадения.

И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся (Быт. 3:9, 10).

Врет. Не наготы боится Адам, он уже сделал опоясание (Быт. 3:7). Он боится Самого Бога и хватается за первый попавшийся предлог, чтобы выставить между собой и Им заслон.

Бог не сделался врагом, но видеть Его иначе становится Адаму невозможно. И вести себя теперь с Ним получается только как с врагом, Который захватил в плен и поставил перед Собой на допрос.

Страх разрушает главное – веру в безусловную любовь Божью, не повреждаемую нашими грехами. Основа нашего бытия и безопасности исчезает из памяти. И немедленно все становится с ног на голову: вместо знания о том, что мы есть, ибо Бог возлюбил нас раньше нашего бытия и по Своей любви привел в мир, рождается и овладевает нами мысль, что Его любовь зависит от наших поступков и может исчезнуть или умалиться, если поступки Ему не по нраву. А если совсем не по нраву, то любовь превратится в ненависть, и само Его бытие будет угрожать нашему бытию.

В той или иной степени это наша общая беда: нет несогрешивших, нет не лишенных славы Божьей, нет ни одного без этого шрама.

Совершенная любовь, как пишет апостол, изгоняет страх; но и страх, в свою очередь, способен изгнать из сердца любовь и исказить образ Божий до полной противоположности.

Бесы – образ предельной извращенности, до которого может довести себя Его творение.

И если мы смотрим на Бога, видя в Нем единственно карающего Судью, если умоляем со страхом не мучить, не казнить нас, чего по грехам в собственных глазах вроде бы заслуживаем, если ничего хорошего себе от Него не ждем, то это взгляд не смиренный и благочестивый. А бесовский.

Он ждет и хочет от нас совсем другого взгляда.

Но не просто ждет и хочет. Он нас с этим врагом наедине не бросает и победы в одно лицо не требует.

Христос Своей совершенной всецелой любовью дает основу и возможность для избавления. Рана глубока, но Его любовь – глубже. Она способна пробудить наше доверие, побудить потянуться к Нему, превозмочь наш страх, дать раскрыться перед Ним и зародить в нас собственную любовь. Ей можно отозваться поверх всякого страха, она – сильнее.

Чтобы в конце концов шрам изгладился без следа.

Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1 Ин. 4:19).

Исцеление слуги сотника

Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает.

Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его (Мф. 8:5–7).

В этом отрывке поражает и трогает готовность Христа сразу же прийти на помощь страдающему человеку. «Господи, мой слуга тяжко мучается!» – «Я приду и исцелю его!»

Никаких условий и предварительных требований. Никакой «платы». Мгновенный отклик на чью-то боль: Я приду и помогу.

Он не говорит: сперва обратись в истинную веру, потом…

Не говорит: перестань быть оккупантом и мучить Мой народ, потом…

Не требует, чтоб человек покупал Его милость и сначала сделался лучше, а уж потом подходил и чего-то просил.

Если больно, иди к Нему, зови Его. Если кому-то больно, проси за него, не боясь, что недостаточно хорош для такой просьбы.

Это рождает доверие, тягу к Нему, веру, что ты Ему нужен… и любовь.

И все, что ты изменишь в себе, будет из благодарности и любви, от желания быть к Нему поближе.

Иисус сносит все преграды между Богом и страдающим, просящим человеком.

И горе тем, кто начинает возводить эти преграды вновь.

Исцеление одержимого отрока

Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его.

Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда.

И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час (Мф. 17:14–18).

«Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда». На этой фразе, составленной необычным образом, без заглавных букв после вопросительных знаков, я удивляюсь Его необычайному самообладанию, любви и стремлению помочь поверх всякого Своего недовольства.

В самом деле, как же Он спешит помочь человеку, если вот так, на одном дыхании – «да сколько ж можно-то?!», и тут же, без паузы, в том же самом предложении: «приведите его ко Мне»!

Да, Христос недоволен (и, разумеется, по делу); но это недовольство, высказанное в нескольких словах, никак не разделяет Его с пришедшим в беде человеком. Даже вдох-выдох Он не делает, как сделал бы, наверное, любой из нас, чтоб успокоиться в раздражении и все-таки оказать помощь.

Нет, у Него ни малейшей паузы. У Него сразу, без точки, на одном дыхании: приведите его ко Мне.

В Нем не бывает раздражения, которое могло бы отделить Его от пришедшего к Нему.

Мне кажется, это важно. Его недовольство никак не сказывается на готовности помочь в беде, не вызывает даже секундного промедления. В Своем недовольстве Он не отвергает человека и не заставляет его ждать, пока негодование пройдет.

При этом мне не думается, что негодование Христа направлено против неудачливых учеников, как нередко считается. По-моему, это все-таки относится к отцу ребенка. И вот почему.

У Матфея этой подробности нет; но у Марка, который здесь неожиданно изменяет своему главному принципу «краткость – сестра таланта», очень заметно, что неудача учеников заставляет отца обращаться к Иисусу скептически и, я бы сказала, даже с неуважением.

«…и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам» (Мк. 9:22).

«Если что можешь…» Сравните это, например, со словами прокаженного: «Господи! если хочешь, можешь меня очистить» (Мф. 8:2).

Причем это после подчеркивания, что нечистый дух-то – он ого-го какой, он-то всякое может, и в воду и огонь бросал, а Ты… ну,