— Идем, — она, поспешая, потянула дочку домой.

Стрела ударила рядом с жертвой. Не убила — вспугнула.

Косой встрепенулся и дал дёру, петляя, что есть мочи.

Кира, перекинув лук за спину, стремглав рванула следом — чуть ли не с детства привычная игра. Наслаждаясь чувством свободы, гибкостью и скоростью собственного тела, она, что лисица, преследовала зайца, непременно стараясь коснуться рукой мягкой шёрстки. Неслась, огибая оранжевые стволы сосен, перепрыгивая через коряги, пригибаясь под ветками. Охотница преследовала зверя, с каждым шагом сокращая расстояние. Загоняя. Не давая роздыху.

Мощный прыжок. Нога находит опору на зелёном ото мха поваленном дереве. Ненадёжная опора трескается, но лёгкая как лань девушка уже рысью распласталась в воздухе. Кувырком приземлилась на укрытую хвоей землю, одновременно дёрнув косого за длинное ухо. Тот, весьма удивлённый таким поворотом событий, закладывает новую петлю, убегая прочь.

Игра окончена. В этот раз она победила. Кира, смеясь и тяжело дыша, осталась сидеть на месте.

Вдруг что-то послышалось, и охотница мгновенно напружинилась, одним движением поднимаясь на ноги. Осмотрелась. На лице расплылась хищная улыбка.

Едва слышно хрустнула ветка.

Кира тут же обернулась на звук.

Чуть дальше вспорхнула птица.

Она, пригибаясь, бесшумными шагами двинулась в том направлении. Теперь ничто не напоминало безумную гонку. Неслышно ни шагов, ни дыхания. Движения стали текучими, как у лесной кошки. Кира даже втянула ноздрями воздух, вмиг изменив направление поисков, нырнула в заросли лещины, что в обилии росла у самой опушки.

И все же момент нападения она едва не пропустила.

Микор налетел ураганом.

Удар. Ещё один. Ещё. Все заблокировала. Отскочила назад, разрывая дистанцию.

Снова вперёд — в атаку. Подсечка. Не прошла. Кира повелась на обманное движение и оказалась на лопатках.

— Девчонка, — шутливо протянул друг, подавая руку.

Кира приняла помощь, но не смогла удержаться от шалости:

— Сам такой, — она резко дёрнула на себя, одновременно извернувшись.

Теперь уже парень оказался на устланной хвоей земле. Несколько иголок застряло в тёмных, непокорно торчащих ощетинившимся ежом волосах. Кира упёрлась коленом в мужскую спину и потянула выворачивая руку сильнее.

— Ай! Я вот тебе! — Микор извернулся ужом, высвобождаясь из захвата.

Кира не успела отскочить и полетела, зацепившись ногой за торчащий корень. Парень тут же оказался сверху:

— Вот я и говорю — девчонка, — друг продолжил привычно подтрунивать, — Тебе бы репу сеять, коров доить, да за вышивкой вечера просиживать.

Кира дёрнулась, но он крепко держал её руки. Не то чтобы она не знала, как освободиться, но не использовать же против друга запрещённый приём?

Тот же рассматривал её находящееся так близко лицо.

Кровь гуляет, украшая щёки румянцем. Русые волосы заплетены в две косы, из которых во время драки выбились мелкие прядки. Грудь часто вздымается, приоткрытый рот жадно втягивает воздух…

Неожиданно для себя Микор решился. Резко наклонившись, прижался к губам подруги, срывая поцелуй, на который не давали разрешения.

Кира, захваченная врасплох, на секунду застыла. Потом дёрнулась молодой кобылкой, скинув с себя парня.

— Эй! Ты чего?!

— Ты мне нравишься, Кир, ужели не знаешь? — Микор лёг на спину, мечтательно вперившись тёмными глазами в бегущие по небу облака.

— А если и знаю, — Кира топнула ногой, — чай не Киаланы Заступницы ночь! Целоваться он вздумал!

— Ой, и чего? Вон посмотри на Люту с Ламитой. Что ни вечер — крадутся в овин. Почитай вся деревня про то знает, да посмеивается.

— У них сызмальства уговор. Никому и дела нет, что они там обжимаются, — Кира, надувшись, отвернулась. Отчего-то было тревожно, и её взгляд уже который раз обратился к тропе. Каррон Защитник так и не появился. Это странно.

— Да и мы с детства вместе. Опорафий одобряет. Твоя мать не против. Моя тоже… была за, — мать Микора умерла прошлой зимой от лихорадки.

— Вижу, ты у всех спросил, кроме меня!

Кира резко повернулась. Её лицо горело от негодования, глаза гневно сверкали.

Микор невольно залюбовался подругой. Какая краса выросла из долговязой девчонки. От деревенских красавиц Киру отличала особая стать: тонкая талия, гибкий, будто у кошки, стан. А кулаки на что сильные! И пусть её грудь не столь пышна, и округлости пока угловаты, сейчас никого, кроме неё, не существовало для Микора. Даром что парни, обсуждая девок, говорили за глаза: не родит, уж больно худая. Странная, что с девкой делать, когда она мужские портки предпочитает? Охотится, что добрый мужик, а мне за неё козу доить? Микор-то знал: злословили те, кто успел получить тумаков на гуляньях. Так обычно и заканчивались все попытки строптивую Кирку потискать.

Мало кто понимал, зачем Каррон взялся учить девчонку боевому искусству, да Защитник никому не отказывал в обучении. Но рано или поздно парни прекращали занятия. Кто-то решал, что с него довольно. Кто-то женился, и не до того стало. У кого-то дел хватало по хозяйству.

Опять же — жатва, покос, другие заботы, а без повторений тело забывает науку быстро. Вот и вспоминают потом былую удаль лишь на посиделках.

Ни одной же девке вообще не приходила такая глупость в голову, но Кира упрямо таскалась на пластания, которые Защитник Каррон называл умным словом: «тренировка». Да не просто подсматривала, как девчонки часто делают, а прилежно повторяла. Это прилежание и ощутили на себе незадачливые женихи, когда Кира достаточно выросла, чтобы на неё стали обращать внимание.

Микор вскочил и схватил Киру за плечи.

— Ну чего ты? Обиделась? Не люб разве? — он лучезарно улыбнулся, заглядывая ей в глаза. Ни одна другая давно б не устояла под его чарами, это Микор знал точно.

Кира пристально вгляделась в знакомое с детства лицо. Узкие скулы, смуглая кожа, жёсткие волосы цвета воронова крыла и темно-карие, почти чёрные, глаза. Высокий, на голову выше.

Жилистый. Злой в драке. Да по нему половина девок в деревне сохнет, и чего только он в ней нашёл?

Себя Кира к красавицам не относила. Живот, что доска, волосы не до пят — едва до талии достают. Фигура не пышная. Разве что достоинство — глаза синие, почти как у матери? Даром что в деревне приёмышем считают.

Она мягко высвободилась.

— Ты бы лучше на Глафире женился. Ей сколько сватов не засылают, она всем от ворот поворот даёт. А девка ладная, и волосы чёрные — тебе под стать, что за детки бы родились! Чудо!

Кстати, сестрёнка её малая как-то трепалась, что Глашка ночами слёзы льёт, да шепчет: «Микор-Микор!». Да она бы ради тебя целое поле репой засеяла и всех коров передоила в деревне. И своих и чужих, — Кира не удержалась от хулиганства. Резко шагнула вперёд, одновременно уводя в сторону руку парня.