коричневатую плоть и конечности, крепко смыкающиеся вокруг нее, но затем монстр застывает, уставившись на нее блестящими, влажными глазами. Она никогда бы не подумала, что однажды будет рада встретиться взглядом с гигантским мохнатым существом. Она поднимает незнакомый предмет и, не глядя, втыкает его в слизистую глазную кашицу, отчего аберрант издает самый тошнотворный звук, который Эрин когда-либо слышала в своей жизни. Насекомое бьется в конвульсиях, прижимая девчонку к своей груди с таким пронзительным воплем, что ее барабанные перепонки едва выдерживают. Эрин спешит вынуть оружие, которое выходит с неприятным хлюпаньем, и снова готовится к атаке, но монстр исчезает в темноте.

Расправившись с тарантулом, готовым растерзать ее, Эрин падает на землю, продолжая вращаться. Когда у нее, наконец, получается подняться, она убеждается, что в руке ничего нет и за спиной тоже: на ней прежняя одежда, только вывалянная в траве. Ни перчаток, покрывающих ладони, ни странных красных сапог, которые, как ей показалось, она заметила, пока бежала. Она снова в своих обычных кроссовках.

Над Эрин наклоняется Гала с распущенной косой и подает ей руку. Интуитивно девочка протягивает правую.

– Минутку, а где камень? – спрашивает она, пристально рассматривая ладонь.

От камня не осталось и следа.

– Теперь камня не будет видно. Похоже, твое тело уже приняло его, – Гала бесстрашно хватает Эрин за руку и помогает ей встать. – Ты еще научишься контролировать силу. Кстати, спасибо, что скинула с меня эту дрянь. Это было круто.

– Не бери в голову.

– Эрин! – подбегает Нора и бросается подруге на шею. – Ты в порядке?

– Да, вроде бы я не поранилась…

– Это было потрясающе! – как всегда восторженно восклицает Хана. – А твоя одежда…

Нора выпускает Эрин из объятий, все еще осматривая подругу с ног до головы. Хана возбужденно прыгает позади них, а Луна, Ирис и Селена ждут рядом и смотрят на Эрин с нескрываемым удивлением. И даже бабушка Луны, пусть она и старается сдерживать себя. Но Эрин с легкостью раскусывает ее. И ей это очень нравится.

Дорога в палатку дается Эрин нелегко. Пока они пробираются между брезентовыми палатками и бунгало, она все еще чувствует легкое щекотание в теле от того, что она только что сделала, и ей хочется прыгнуть, закричать, пробежаться, просто чтобы посмотреть, насколько далеко у нее получится в этот раз.

Эрин задается вопросом, неужели Хана всегда себя так чувствует. Вот почему ей так сложно закрыть рот.

– …надо было видеть тебя, ты была как огромное красное пятно, а потом… – болтают между собой девчонки.

Эрин шагает, повернувшись спиной к остальным, и так широко размахивает руками от переполняющих ее эмоций, что чуть не задевает Нору.

– Что здесь за крики? – неожиданно они слышат обвиняющий и, к сожалению, знакомый голос. – Почему вы не в палатках?

Эрин вздыхает. Есть три типа учителей: те, которые реально классные; те, которые хотят казаться классными; и очень строгие – видимо, стараются хоть как-то добиться, чтобы их воспринимали всерьез. Йон относится ко второму типу, Мариан – к третьему. Но выходит у них паршиво.

Однако как только из-за палаток появляются силуэты их учителей, девочки буквально застывают на месте. Хана даже не осмеливается повернуться.

– Мы искали туалет и заблудились, – на ходу сочиняет Эрин.

– Ага, туалет… с камерой, – подмечает Мариан, указывая на фотоаппарат, свисающий с шеи Ирис.

– Нет, меня вы не проведете, – добавляет Йон. – Вы сбежали, чтобы сфоткаться для ленты, – Эрин открывает рот, чтобы возразить, но учитель не дает ей слова. – И да, я знаю, что такое лента, Эрин.

Она и не собиралась говорить ему об этом, но теперь в ее голове мелькают гораздо менее приятные комментарии, поэтому она решает, что разумнее всего будет держать рот на замке.

– Как здорово, что вы такие творческие личности… потому что я придумал наказание, которое не оставит вас равнодушными.

Ирис

– Хана, ты можешь повторить, что именно я должна была нарисовать? – спрашивает Эрин.

Она немного приподнимается, шурша упаковочной бумагой, чтобы получше рассмотреть свою часть большой росписи, над которой они работают. В пустом актовом зале слышны звуки – так же скрипели ведущие на сцену ступеньки, когда полчаса назад девочки пришли туда впятером.

Стоя на коленях у своего участка картины, Ирис искоса поглядывает на руки Эрин. От рубина и вправду не осталось и следа. Ее же ладони априори не могут выглядеть необычно – привычные пятна от краски и чернил. Однако, если Ирис посмотрит на свою левую руку против света, то обнаружит очертания голубого драгоценного камня, едва заметные, как мыльный пузырь. Селена объяснила: со временем тело «примет» камень, и они научатся управлять своей силой. Но это все еще были рассказы незнакомки о волшебном камне, который соединяется с телом, и, по правде говоря, они не слишком ее успокаивали.

Ее голубой камень почти незаметен на ладони, и Ирис старается не обращать на него внимания. Но у нее не получается игнорировать странное чувство, которое она испытывает, прикасаясь к нему. На самом деле она даже его не касается, а как будто проходит сквозь него. При этом ее пальцы щекочет исходящее от камня тепло, приятное и жуткое одновременно.

– Страна Оз! – голос Ханы вырывает Ирис из задумчивости.

Эрин хмурится, сравнивая свою работу с распечатанным рисунком, который она использует в качестве образца.

– Думаю, что нет, – заключает она, иронично улыбаясь. – Йон наказал не столько нас, сколько тех бедолаг, которые придут на весенний спектакль, – Эрин смотрит вперед, в черную глубину, поглощающую плюшевые сиденья, и кричит, обращаясь к восседающей на них призрачной аудитории. – Простите за то, что зал так отвратительно украшен! Клянусь, я не хотела!

– Не так уж и плохо, – утешает ее Нора.

Как будто Эрин нуждается в утешении.

– О такой подруге, как ты, можно только мечтать, – отвечает она и немного наклоняется в сторону, чтобы взглянуть на рисунок Ирис. – Но по крайней мере у нас есть Ирис, это хоть как-то спасает ситуацию.

– Спасибо, – отзывается та.

Она не совсем знает, как реагировать на комплименты Эрин. Ирис никогда не стремилась попасть в компанию самой заметной девчонки школы и не понимала, чем именно она очаровывала всех остальных. Она и так довольно комфортно жила вне радаров ее популярности и не была уверена, что ей понравится новое положение.

– Но, Эрин, ты тоже молодец. Ты спасла нас от мерзкого паука в лесу, – Хана поворачивается к Луне и случайно оставляет царапину на рисунке. – Как вы их там называли? Аберранты?

– Тс-с-с! – Луна мгновенно затыкает подруге рот, чуть не попав карандашом ей в нос. – Здесь нельзя об этом говорить!

– Да брось, Луна, сейчас вечер субботы, – замечает Ирис. – В это время в актовый зал никто не зайдет.

– Как и в любой другой день, – добавляет Эрин.

– И вообще, почему мы не можем?..

– С добрым утром, Балтимор! – в