— Иди, — прошептала она.

— Мы не закончили, — предупредил он шепотом. Затем сделал несколько шагов вперед и оказался лицом к лицу со своей копией лет через пятьдесят.

Примо медленно встал.

— Ты очень похож на своего брата Северо. Вас можно принять за близнецов, — пробормотал он.

— Я не считаю его своим братом.

Примо пожал плечами:

— Меня это не удивляет. Понятно, что ты обижен на нас. Твой отец поступил неправильно.

Это удивило Гейба.

— Согласен.

Дед хрипло рассмеялся:

— Ты не ожидал, что я скажу подобное о собственном сыне? — Подойдя к искусно гравированному хьюмидору, он достал сигару. — Будешь?

— Мне кажется, в офисе нельзя курить.

— А что? Ты вызовешь полицию?

— Зависит от исхода нашего разговора.

На мгновение взгляды мужчин сцепились. Наконец Примо разразился громким хохотом. Обойдя стол, он подошел к Гейбу. Сжал внука в долгих искренних объятиях и слегка потрепал по спине железной рукой:

— Я уже и не надеялся, что этот день настанет, Габриель. — Его имя непривычно прозвучало на итальянский манер.

Гейб замер, не понимая, как реагировать на объятия и на всю ситуацию в целом. В конце концов он ответно похлопал старика по спине. Судя по удовлетворенному вздоху Примо, ему это понравилось. Он освободил Гейба и сделал шаг назад.

— Наверное, ты не понимаешь, зачем я пришел, — начал Гейб.

На него смотрели золотистые глаза, точно такие же, как у него самого. Мудрые, добрые глаза, полные понимания и печали, радости и приятия.

— Благодарю тебя за это, даже если твой приход не связан с желанием познакомиться с твоим нонно[1].

— Черт… — Все шло совсем не так, как он ожидал.

— Все совсем не так, как ты ожидал?

Что же это такое? Патриарх Данте умеет читать мысли? Гейб поднял взгляд, решив быть честным:

— Не так.

— Ты думал… Приду, постараюсь быть вежливым со стариком. Задам свой вопрос. И уйду, не позволив ему овладеть моим сердцем и рассудком. — Указательный палец Примо прикоснулся сначала к груди Гейба, затем ко лбу. — Уже поздно. Я уже там. Как… — Он нахмурился. — Какое животное забирается туда, куда ему нельзя?

— Очевидно, ты.

Примо снова зашелся в хохоте. Чиркнув зажигалкой, поджег сигару.

— Мы не будем никому рассказывать о сигаре, ладно? Нонна[2] разорвет меня на части, если об этом узнает. И сразу доложит моему доктору.

Как он это допустил? Как к нему подобрался старик? Ведь он прав. Гейб собирался держать с ним дистанцию, задать проклятый вопрос и поскорее убежать. Но он заворожил его. То же самое сделал когда-то и его отец. Очаровал их мать, заставил ее забыть про защитные барьеры и оставил ее одну с детьми.

— Я не похож на него. — Он так и не понял, откуда пришли эти слова. Они вырвались, прежде чем Гейб осознал это.

Глубокая печаль отразилась на лице Примо.

— Нет, не похож, — мягко согласился он. — Так же как и Северо или Марко, Лаццаро и Николо. У вас всех есть моральные принципы, которых не было у него. Мне жаль, что он так поступил с тобой. И жаль, что я не нашел тебя раньше.

Не нашел раньше? Неужели больше никто из Данте не знает ни о нем, ни о Люсии? Не может быть. Но он не станет об этом спрашивать. Это бессмысленно.

— Это не важно. Я не хочу знать вас.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Примо сказал:

— Но ты ведь здесь, не так ли?

Гейб поймал себя на том, что снова чешет середину ладони, и этот жест привлек внимание его деда, который загадочно улыбнулся.

— У меня есть вопрос.

Примо присел на край стола, пристально глядя на Гейба поверх клубов дыма. И улыбаясь. Широкой улыбкой Чеширского кота.

— Много вопросов, наверное.

— Только один.

— Хорошо. Спрашивай. А я постараюсь ответить.

— Недавно кое-что случилось. — Когда настал момент произнесения заготовленной фразы, Гейб внезапно осознал всю ее нелепость. — Кое-что… странное.

— Правда? Интересно. — Примо внимательно рассматривал тлеющий кончик сигары. — И то, что случилось недавно, полагаю, никак не связано с женщиной?

Гейб застыл.

— Сукин ты сын, — прошептал он. — Ты знаешь, о чем я?

— Знаю что?

Гейб начал измерять комнату нервными шагами, пытаясь побороть гнев. Как такое возможно? Годами он зарабатывал репутацию хладнокровного бизнесмена. Но тут в его офисе появилась Кэт. А теперь еще дедушка… Больше всего он хотел убежать от них обоих. Но не мог.

— Ладно, что это еще за чертовщина? Я только коснулся ее и…

— И ты воспылал к ней. Твоя ладонь. Она чешется, и это не пройдет.

— Да! Да, черт подери. Именно это и случилось. Что это?

— Инферно, конечно. Разве Доминик никогда не рассказывал твоей матери?

— Он рассказывал сказку о том, что Данте чувствуют свои половинки при первом же прикосновении к ним.

— Это оно. Ты сам ответил на свой вопрос. Что-то еще?

— В смысле, что-то еще?! — Гейб был готов взорваться, разбивая последние куски ледяного самоконтроля. — Инферно? Ты шутишь? Это выдумка. Обычная сказка, которую кто-то рассказал нашей матери и которую обсуждали в обществе после скандальной любовной истории Марко. Его не существует.

— Поверь мне, внучок, существует. Инферно — не сказка. Если ты его проигнорируешь, у тебя начнутся проблемы.

Гейб прищурился:

— Объяснись.

— Ты коснулся женщины. — Голос Примо стал тише и еще мелодичней. — Ты почувствовал огонь инферно. Почувствовал щекотку в ладони и жар, которые никуда не уйдут. Потому что эта женщина — твоя половинка. Ты должен жениться на ней или быть готовым к последствиям, с которыми столкнулся твой отец, отказавшийся жениться на той, кого указало ему инферно.

— Какими последствиями? — спросил Гейб.

— Я говорил Доминику, что он должен жениться на твоей маме. Я предупреждал его, что нельзя отворачиваться от этой женщины. Но он считал, что может получить все: инферно и свою половинку, а еще Лауру с ее состоянием.

Примо хотел, чтобы их родители поженились? Нет. Нет. Ведь отец обвинял во всем Примо. Говорил, что он — против свадьбы.

— Я тебе не верю.

Примо пожал плечами: