— Я такого наговорил… Я никогда не смогу вымолить твое прощение. Джесса сказала мне, что ты всегда завидовала ей, поэтому решила соблазнить ее жениха. Я поверил ей, хотя теперь понимаю, что виновата была она. — Гейб прислонился губами к ее макушке. — Видимо, она решила, что дела Бенсона плохи, и решила бросить его, прежде чем он покатится вниз.

— Но она не могла бросить его просто так. Это бы кинуло тень на ее репутацию. К тому же она уже приглядывалась к замене Бенсону и остановилась на тебе. В то время ты был на пике успешности. Поэтому она воспользовалась заложенным в тебе стремлением защищать женщин, сыграв роль невинной жертвы.

— Но почему она использовала тебя?

— Потому что я была молода и глупа и не стала задумываться над мотивами и причинами, — призналась Кэт с душераздирающим вздохом. — И потому что я стояла между ней и бабулей, точнее, бабулиными деньгами. И прежде всего, «Страстным желанием».

Он приподнял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. В глазах Кэт стояли слезы, которые она все еще пыталась сдержать.

— Ты можешь сказать это вслух, Кэт, — тихо произнес он. — Наконец ты можешь произнести эти слова, и на этот раз тебя услышат.

Слезы медленно потекли по ее щекам. И только с третьей попытки ей удалось произнести:

— Я не делала этого. — Закрыв глаза, Кэт разрыдалась в голос, отпуская боль, мучавшую ее долгие пять лет. — Я не делала этого. Я не виновата.

Гейб просто сжимал ее в объятиях, позволяя выплакаться. Прижимал ее к себе так, словно никогда больше не отпустит от себя. Наконец он вытер ее щеки и удовлетворенно кивнул:

— Гораздо лучше.

И каким-то чудесным образом именно так она себя и ощущала.

— Одна проблема решена?

— Это уже давно не было проблемой. Лишь вопросом, ответ на который я хотел услышать от тебя. Чтобы начать нашу совместную жизнь с чистого листа. Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты простила меня. Я не предполагал, что Джесса могла тебя подставить.

— Она всегда была отличным манипулятором.

— Перейдем к следующей теме. Почему ты не рассказала мне, что догадалась о фальшивых камнях в ожерелье?

Кэт поежилась:

— Я увидела это за несколько часов до церемонии, и тут же приехали твои родственники. У меня не было возможности связаться с тобой по традиции свадебного торжества. К тому же я все еще надеялась, что ошибаюсь.

— Когда ты узнала наверняка?

— Когда попросила Франческу подняться в наш номер и посмотреть на ожерелье, пока ты говорил с Примо. Она тоже засомневалась. Наверное, мне стоило остановить церемонию и обсудить этот вопрос с тобой. Я даже обдумывала такую возможность.

— А мне показалось, ты обдумывала возможность сбежать.

Кэт рассмеялась:

— Ты прав. И что теперь? Ты женился на мне для того, чтобы получить ожерелье. А теперь все усложнилось: ты не получил того, о чем мы договаривались.

— Это так. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — Думаю, ты не сможешь выполнить обязательства по договору, пока не выкупишь бриллианты.

— Ты хотя бы представляешь себе, сколько они стоят? Я никогда не расплачусь с тобой.

— Но я на это и рассчитываю, — сказал он, маскируя пока еще непонятные Кэт эмоции равнодушием.

— Я не понимаю…

— Думаю, ты должна мне пятьдесят или шестьдесят лет за огненные бриллианты.

В душе Кэт снова забрезжил огонек рождественской надежды.

— Думаешь, этого хватит?

Гейб пожал плечами:

— Возможно, нет.

— Так я попалась в твою ловушку?

Он улыбнулся, и в его глазах заблестели нежность и любовь.

— Боюсь, у нас нет другого выхода. Ты в моей ловушке. По крайней мере до тех пор, пока не выполнишь обязательства по договору.

— То есть на пятьдесят или шестьдесят лет?

— Как ты сама заметила, возможно, что и дольше.

Кэт медленно сжала руку в кулак, отогнув указательный палец. Гейб сделал то же самое. Когда их пальцы соединились, Кэт произнесла первой:

— Я люблю тебя, Гейб Моретти.

— Я тоже люблю тебя, Кэт Моретти. Думаю, я полюбил тебя с первого прикосновения. Уверен, что люблю тебя с нашей первой ночи. Согласна на мои условия?

— Безоговорочно.

Гейб склонился над ее губами и произнес:

— Теперь последний вопрос.

— Какой?

Он дотронулся до ее живота:

— Как мы назовем нашего ребенка?

— Ты все-таки думаешь, что я беременна?

— Если верить Данте, существует большая вероятность.

— И какие у тебя варианты? Нонна сказала, что будет мальчик.

Гейб внезапно стал очень серьезным:

— Примо предложил свой вариант в день нашей свадьбы.

— И какое имя он выдвинул на рассмотрение?

— Не совсем имя… Речь шла о фамилии. Данте. Он попросил меня подумать, готов ли я официально стать членом клана Данте.

— О, Гейб… — Сердце Кэт рвалось на части. Она прекрасно понимала, что когда-то Гейб был готов отдать все, чтобы услышать эти слова. — И что ты ответил?

И тут в его глазах поднялось солнце, подчеркивая их неповторимый золотистый оттенок. Раньше их всегда омрачала тень боли, но теперь она ушла. Он взял Кэт за руку, и их ладони соединились в том самом месте, где теперь обитало инферно. И их снова охватило пламя, на этот раз разносящее по каждой клеточке их тел радость и нежность.

— Предположив, что ты возражать не будешь, — произнес Гейб, — я ответил, что для нас будет честью стать Данте.

— Ты не станешь Данте только из-за того, что сменишь фамилию. Ты был рожден Данте, Гейб. Всегда им был и навсегда останешься. И всегда будешь моей половинкой, избранной для меня инферно.

Гейб притянул Кэт к себе:

— А ты навсегда останешься моим страстным желанием.