Его руки спускаются ниже, и пальцы начинают медленно расстегивать крючки. Их много, но, похоже, ему нравится.

– Я словно подарок распаковываю – шутливо улыбается он, и я млею от ощущений: ему тоже не все равно. Задерживаю дыхание, когда платье соскальзывает вниз: я осталась в одном кружевном белье и чулках. Олег рассматривает меня удовлетворенно. Наши взгляды встречаются, и я посылаю ему робкую улыбку.

Олег разворачивает меня к себе и проводит ладонями по рукам, укладывает себе на грудь.

– Сними с меня рубашку – голос мужа становится на пол тона ниже. Я расстегиваю пуговицы, чувствуя легкую дрожь в пальцах. Когда дохожу до ремня, замираю.

– Смелее – подбадривает он. Я вытаскиваю края рубашки и, скользнув по мужским плечам, снимаю. Теперь он тоже полураздет. Мои щеки заливает румянец. Олег приподнимает мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза:

– Назад пути нет. Ты ведь понимаешь это?

Я киваю и прикрываю глаза, когда его ладонь скользит по щеке. А потом ощущаю на губах его дыхание. Он целует. Губами собирает мой вырвавшийся вдох. Напор на моих губах усиливается и его язык властно размыкает мне губы. В ответ обнимаю его за шею. Целую, ощущая легкую эйфорию: наконец – то никаких ограничений…

Он резко отстраняется и, подхватив на руки, опускает на постель. Олег проводит рукой по шее, ведет вниз, касаясь груди, по животу и останавливается возле кромки трусиков.

– Слишком много одежды. Сними бюстгальтер – я приподнимаюсь и завожу руки за спину. Щелкаю застежкой и снимаю бюстгальтер. Олег смотрит на мою грудь:

– Красивая – его голос звучит ровно, не выдавая эмоций. Руки скользят по плечам, накрывая груди. С моих губ срывается вдох, когда он сжимает несильно соски – И отзывчивая.

В голове сумбур. Мне хочется обнять его, но он заводит мои руки за голову, и возвращается к изучению груди: поглаживает, сжимает и пощипывает соски. А когда его рот касается вершинки соска, тело изгибается в желании продлить ласку.

Олег устраивается у меня между ног, и я чувствую его возбуждение. Значит, ему тоже нравится. Я обнимаю его за шею и тянусь с поцелуем. Он, наконец, отбрасывает маску безразличия и горячо целует в ответ.

Я прижимаю к себе любимого, наслаждаясь ощущениями. Он приподнимается и медленно стягивает с меня трусики.

– Чулки оставим. Мне нравится – от его горящего взгляда и я сама словно начинаю пылать. Олег снимает с себя брюки и трусы и мне хочется испуганно ахнуть: он большой.

Олег замечает это и начинает успокаивать. Он не спешит: ласкает, целует так, что вскоре я забываю обо всем, растворяясь в ощущениях. А когда он пытается войти, я все же немного сжимаюсь:

– Расслабься. Ты влажная. Постарайся не зажиматься – он говорит так, словно находится сам под напряжением. Я расслабляюсь и чувствую толчок. Больно. Хочется отодвинуться. Но Олег крепко сжимает мои бедра и продолжает двигаться, вбиваясь сильней и глубже.

Я терплю и жду когда это закончится. Он дышит рвано. Взгляд тяжелый и взбудораженный. Когда терпеть становится невмоготу, он, наконец, кончает. Скатывается с меня и притягивает себе под мышку, целуя в висок:

– Немного полежим. Потом сходим в душ.

Не знаю, чего я ждала, но чувствую разочарование и обиду. Хочется плакать. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Мой первый раз окончился каким – то провалом. Вначале, мне даже нравилось, а потом… Может быть в другой раз больно не будет…

На следующий день, Олег удивляет меня тем, что мы летим на острова, на две недели.

– А как же мама? – я очень взволнована: мне и очень хочется отдохнуть только вдвоем с мужем, и переживаю за маму – с кем она останется?

– Не волнуйся, я нанял ей сиделку. Перед отъездом заедем, попрощаемся – Олег, как всегда спокоен. Он сдержанно улыбнулся мне.

– Иди, переодевайся. Жду тебя внизу через двадцать минут – он смотрит на часы. Я поднимаюсь из-за стола и иду в спальню.

Эту ночь я провела одна. После того, как он лишил меня девственности, Олег ушел к себе. Я долго лежала в ванне, стараясь не обижаться на него. Он ведь старше меня, значит опытней. Все у нас будет хорошо, просто нам нужно время, чтоб узнать друг друга получше.

Переодевшись, я спустилась вниз. Олег уже ждал меня.

– Вещи уже в багажнике. Едем – он открыл дверь, пропуская меня вперед.

В машине нас ждал водитель. Олег коротко бросил ему:

– Едем.

Мне хотелось обнять мужа, чтоб не чувствовать себя такой опустошенной, но едва я придвинулась к нему, как он повернулся и бросил на меня недовольный взгляд:

– Никаких публичных нежностей. Я этого не терплю – холодно отрезал он.

Я отпрянула к окну и бездумно смотрела на дорогу. Глаза щипало от слез, в горле был ком. Я старалась думать о чем-то отстраненном, лишь бы не выдать обиду.

Когда мы подъехали к дому, навстречу вышла сияющая мама. Я тут же нацепила маску счастливой жены и сжала ее в объятиях.

– Как ты, дочка? – мама отстранилась, вглядываясь мне в глаза.

– Все хорошо. Мы заехали попрощаться.

– Я знаю. Олег позвонил. Не переживай за меня. Все будет хорошо. За мной есть кому присмотреть – она с улыбкой посмотрела на окна дома.

– Ты всегда мне можешь позвонить. И я тебе буду звонить – крепко обняла мать. В груди затаилась тревога и грусть.

– Время, Алиса. Нам пора ехать – поторопил Олег.

– Люблю тебя, мам – обняла ее.

– Я тоже люблю тебя, девочка моя. Будь счастлива – мама улыбнулась.

Я попрощалась и вернулась в машину. Отъезжая, смотрела как ее фигура постепенно исчезает из виду. В душе скребли кошки.

Отдыхать мы полетели на частном самолете. Олег расслабленно пил виски, я же смотрела в иллюминатор и подавляла в душе меланхолию.

– Тебе нужно поесть – строго сказал он, привлекая мое внимание на себя. Я кивнула, не в силах спорить. Сейчас мне было все равно.

Когда стюардесса внесла еду, я заметила, как он ей улыбнулся. Это взбесило меня, и я едва не скрипнула зубами.

– Ешь, Алиса – велел он, когда передо мной расставили блюда. Стюардесса ушла, покачивая бедрами. Я видела, каким взглядом он ее проводил.

Ковырялась в тарелке, не в силах пихнуть еду в рот.

– Тебе обязательно нужно поесть и поспать. Нам еще долго лететь – голос мужа звучал строго. Я глянула на него, вложив все недовольство.

– Что за капризы? – он выгнул бровь.

– Зачем ты улыбался ей? – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– Элементарная вежливость. Прекращай психовать.

От холода в его голосе по рукам пробежались мурашки. Я вздохнула, подавляя гнев. Поела через силу немного.