Не то чтобы я их уж очень любила, но с некоторых пор они всегда будут для меня ассоциироваться с одним ледяным мужчиной.

Глубоко вздохнула и выгнулась, разминаясь.

У меня здесь всего пара дней.

И прекрасно!

Чем больше нагрузка сейчас, тем лучше.

На этой здравой мысли ноутбук издал звенящий звук.

М-м-м?

Открыла, приняла вызов.

Экран пошел помехами. Все это дело сопровождалось противным треском.

– Лл…

Треск стал громче.

– Ллана!

Картинка то вспыхивала, то гасла.

А голос…

– Наари?

В реальности у нее был совсем другой голос – звенящий, как колокольчик, и искрящийся жизнью. Если бы видеосвязь на секунду ее не показала, я бы ни за что не узнала.

Изображение опять начало моргать и распадаться на квадраты. Отдельные звуки прорывались, но в основном удавалось разобрать треск и… завывания ветра?!

– Я тебя не слышу…

Запоздало до меня дошло: связь искажает переход.

Ровно в этот момент экран стал темным.

Все, поговорили.

Трясущимися руками я вышла из программы, потом уселась на пол рядом с ноутбуком.

Сидеть и ждать, когда Наари попытается вновь связаться со мной, явно не было хорошей идеей. Прошло несколько часов, время перевалило за полночь, я ухитрилась обзавестись ссадиной на коленке и хотела пить, но упорно продолжала гипнотизировать взглядом ноутбук.

Повторных вызовов не поступало. Или хоть каких-нибудь. Весь мир будто забыл обо мне. Но казалось, что вот-вот, еще секундочка, и что-то произойдет.

Увы, секунды складывались в минуты и часы, а желанное «что-то» все не случалось.

Почему мне звонила Наари, а не сам Эрихард?

Голову тут же заполнили предположения. Я же помню, как для него перестала существовать Белеанна и ничто не смогло изменить принятого решения. Тогда Эрихард сказал, что всегда смотрит в будущее, а не оглядывается на прошлое. А еще не прощает предательства. Так, может, и я стала прошлым? У него уже новая тэнна на коленях сидит. И я даже не могу его за это осуждать. Наверняка он посчитал мой побег предательством. Откуда ему знать, что я не управляла своими действиями? Он обещал, если захочу, отпустить. Ну вот, отпустил и забыл.

Или еще хуже. Его ведь тоже опоили. Иначе он бы не потерял контроль. Кронс Тенерры – самый сильный человек из всех, кого я знаю, и с неуместным сиюминутным порывом он бы точно справился. Но тогда… Я помню его шальной взгляд. И как он сказал, что что-то не так.

Когда все закончилось, он спал так крепко, что не услышал, как я собираюсь и ухожу. А если не просто спал? Вдруг так и не проснулся? Мало ли что там с этой фотографией, не просто же так ее мне прислали анонимно…

Мысль заставила меня похолодеть.

Нет…

Только не это.

Пусть лучше ненавидит меня. Пусть вычеркнет из своей жизни, забудет, если хочет, может любить кого-то еще, только пусть он будет в порядке!

Следующие несколько минут я с переменным успехом пыталась продышаться.

Ноутбук по-прежнему не подавал признаков чьей-то заинтересованности во мне. Конечно же, я пыталась сама сделать ответный звонок, но безуспешно.

Дальше так продолжаться не могло.

В конце концов, это глупо!

Со стоном поднявшись, я отправилась на кухню за водой.

Ночь прошла в попытке отделаться от зудящего ощущения «вот сейчас» и наконец уснуть. Часам к четырем я уже скучала по снам и остаткам прикосновения на ладони. К пяти – ругалась. В шесть плюнула на это наказание, встала и взялась готовить себе настоящий завтрак, чего никогда не делала. Одно дело йогурт, смузи или кофе с покупным круассаном, но сегодня я жарила сырники…

На что только не пойдешь, чтобы восстановить душевное равновесие!

Не то чтобы я в этом преуспела.

Изведусь теперь, гадая, что хотела от меня Наари.

Ну почему она не пытается связаться со мной еще раз?!

Завтрак был частично съеден, и к этому времени Мира успела прислать мне договор на съемку созданных Флэей декораций, Мериэль – фото разгуливающего где-то внизу хищного пятнистого кота, еще из мастерской пришло сообщение, что можно забирать починенную камеру и проявленную пленку. Тенерра молчала, а жизнь возвращалась в привычное русло.

Ладно, я же решила лететь в Андалу.

Ну вот.

Надо уже перевернуть эту страницу.

Однако спустившись, я зачем-то спросила, не искал ли меня кто-то, пока я гостила у родителей.

Получила сдержанный отрицательный ответ.

И всю дорогу до мастерской старательно убеждала себя, что консьерж не соврал. Он от меня не в восторге, но вряд ли так уж сильно мечтает потерять работу.

Фотографии просмотрела прямо в слоттерсе, терпения до дома не хватило.

И… ничего.

То есть вообще ничего.

Горы, снег, сияние, но совершенно ничего такого, за что бы меня стоило убивать.

Бессмысленная какая-то история.

Я нетерпеливо вытащила пленку.

Хм-м?

Напавшие могли ошибиться. В случае, если нечто там все-таки происходило и могло попасть в мой объектив, но не попало, действо приобретает хоть какой-то смысл. Или же другой вариант: на снимке что-то есть, что-то, чего там быть не должно, но я этого не вижу. Либо просто не знаю, куда смотреть, либо не могу увидеть, поскольку не обладаю магическим зрением. В свете последнего предположения особенно обидно, что связь с Наари потеряна.

Дома я еще раз просмотрела все с увеличением и так ничего и не нашла.

Оставалось решить, сдавать ли фото в журнал?

Я должна, у меня договор, но… вдруг там правда что-то есть. И я не знаю, увидят ли люди с магическим зрением это «что-то» или нужны сами снимки в их первоначальном варианте?

Ох.

Ненавижу принимать ответственные решения.

На этом не слишком радостном открытии квартиру огласил пронзительный звук, который я поставила на вызовы видеосвязи.

Принять.

– Наари?!

– Ллана! – Льдинка заметно нервничала и, казалось, сама не очень-то верила, что получится дозвониться до меня. – Ллана, ты меня слышишь?!

– И даже вижу, – подтвердила я.

Тут до меня с опозданием дошло, что она тоже меня видит. А я тут в домашнем костюме и с растрепанной гулькой на макушке.

Впрочем, очень быстро мне стало не до внешности вообще.